Весенняя история

Марина нахмурилась. Ей не понравилось, что альбинос рисовал в дождь, пусть даже стоя у окна. Она знала, что у Мишеля слабое здоровье, поэтому часто переживала, что тот может заболеть. Девушка открыла рот, чтобы выказать своё недовольство, но альбинос приложил палец к своим губам, прося помолчать, и перевернул лист альбома. Марина тяжело вздохнула и с неохотой продолжила сидеть молча, но мысленно пообещала себе, что они ещё вернутся к этому вопросу.

Скромненький букет из полевых цветов. В самом низу расположились крокусы. Узкие листочки, благодаря которым это растение, не имеющее стебля, и держалось в букете. Шесть лепестков вместе придают растению вид небольшой чашечки, из которой выглядывают три тоненькие тычинки. Компанию крокусам составляли мускари. Некрупные соцветия в форме кисти с мелкими трубчатыми цветочками.

Чуть выше, словно колокольчики, наклонились кандыки, выгнув свои лепестки, словно звёздочки. Им компанию составляли нарциссы. Они смотрелись как чайный сервис. Лепестки – тарелочки, трубчатая воронка – чашечка. И завершали эту картину тюльпаны. В отличие от других цветов, бутоны у них не распустились, напоминая изящную коробочку. У тюльпанов тоже была своя компания – большие пышные кисти, на которых маленькие цветочки с отогнутыми лепестками. Это гиацинты.

– Где ты нашёл такой букет? – спросила Марина. – В нём же цветы даже толком не сочетаются.

– Я его не нашёл, – покачал головой Мишель, переворачивая лист на последний рисунок, посвящённый весне. – Я зарисовывал отдельно каждое понравившееся мне растение, а уже потом объединил их вот в такой простенький букетик.

Марина задумчиво кивнула и посмотрела на последнюю работу друга. Это как раз был незаконченный пруд.

Листьев уже намного больше, но ещё не везде. Снег совсем растаял. Трава по сравнению с прошлыми рисунками радовала взгляд. Овал посередине рисунка обозначал пруд. На нём хорошо выделялись проработанные утки, из-за чего создавалось ощущение, что это крышка какой-нибудь музыкальной шкатулки.

– Как видишь, потихоньку весна расцветает, – проговорил Мишель. – В мае уже будет совсем как летом. Потерпи немного. Апрель уже почти закончился. Ещё неделька – и будет май.

– Да, ты прав, – кивнула Марина, посмотрев на пруд. – Ждать осталось совсем недолго.

Друзья наблюдали за утками ещё некоторое время. Для них оно пронеслось со скоростью ветра. Потом, поднявшись с земли, пошли в кафе, что находилось недалеко от территории пруда.

Альбинос побежал занимать столик, пока Марина стояла в очереди, чтобы сделать заказ. Внутри кафе свободных столиков не оказалось. Мишель задумался. Он ещё раз взглядом пробежался по массе народу, но всё сливалось в одно пятно, и найти свободный столик не представлялось возможным.

Альбинос вышел из кафе, заняв столик на веранде. Он сел в плетёное подвешенное кресло, несильно в нём раскачиваясь, и задумчиво смотрел на незаконченный рисунок пруда. Вскоре пришла Марина: она заметила, как друг вышел из заведения. В её руках был деревянный брусок с номером столика, чтобы официант знал, куда нести заказ. Марина села напротив Мишеля в такой же плетёный стул с мягкими маленькими подушечками. Мишель не заметил прихода подруги, уже увлечённо что-то рисуя на чистом листе.

– Я взяла твой любимый банановый коктейль с зефирками, – проговорила Марина. – Киша с курицей у них не было, поэтому взяла тебе с беконом.

В ответ она получила сдавленное «угу». Альбинос так сильно погрузился в своё занятие, что слушал подругу вполуха. Марина это знала и понимала, что разговаривать сейчас бессмысленно. У друга всегда будет один ответ: «угу». Девушка забрала у художника альбом и спрятала его за спину. Мишель удивлённо посмотрел на подругу.

– Ты хоть иногда делаешь перерыв от рисования? – спросила Марина. – Я понимаю, что рисование для тебя чуть ли не смысл жизни и тебя не остановить, когда накатывает творческий порыв. Но не забывай, что ты позвал меня на прогулку.

– Прости, – неловко почесал затылок Мишель, но в следующую секунду хитро улыбнулся: – Неужели ты ревнуешь меня к моему увлечению? Мне казалось, что тебе нравится Алексей. Mon cher ami. A qui donnes-tu ton coeur? ne t’inquiete pas, je te cede a Alexia[1].

– Прекрати. Я совсем не понимаю, когда ты говоришь на французском, – недовольно пробурчала Марина. – И никакая это не ревность. Мне просто неприятно, когда ты меня куда-то зовёшь, а сам в это время что-то рисуешь. Возникает закономерный вопрос: зачем тебе я?

– А ради него ты обещала выучить этот язык, но, как погляжу, на слух пока тяжело. Всё жду не дождусь, когда ты ему уже наконец признаешься. Если будешь тянуть, то другая признается Алексею. Мама по секрету рассказала, что одна из её учениц заинтересовалась им, – продолжил гнуть свою линию альбинос. Если бы они не сидели друг напротив друга, то он обязательно бы пододвинулся ближе к подруге. – И я же извинился. Ты очень долго была в очереди. Мне стало скучно.