Весенняя коллекция детектива

– Похоже на то. Она наверняка знала, какая у Людмилы машина, и специально меня туда повезла. – Дробышев усмехнулся и покачал головой. – А по второму ложному следу я пошел сам. Прицепился к Журавлеву. Он, конечно, парень скользкий, но к убийствам никакого отношения не имеет. Они ему просто невыгодны, он уже получил все, чего хотел. Он мне еще у Инны сказал, что из-за компромата в наше время убивать не будут, нет никакой гарантии, что информация не продублирована. Он был прав, зря я его не послушал. Компромат такого уровня реально могут использовать только те, кто и сами способны его нарыть. Им чужой без надобности.

– Владе нужно было находиться около тебя, – вздохнула Таня. – Она видела, что ты интересуешься этим делом, а ей требовалась любая информация.

Еще Владе был нужен сам Степан, но этого Таня не сказала.

– Найти бы пистолет, – тоскливо помечтал Дробышев. – Без пистолета все наши догадки – только догадки.

Таня покивала и неожиданно призналась:

– Мне ее очень жалко.

Дробышеву не было жалко Владу. Она стреляла в Таню, и он готов был ее убить.

Он покрутил головой и осторожно выехал с парковочного места. Иностранец немедленно бы позвонил в полицию, но Дробышев не был иностранцем и решил подождать хотя бы до завтра.

В дверь позвонили почти сразу, как ушел Степа. Влада вернулась и открыла, даже не посмотрев в глазок. Увидеть троих мужчин, стоявших у двери, она совсем не ожидала и посмотрела них со спокойным удивлением.

– Добрый вечер, Владислава Игоревна, – произнес тот, что стоял впереди остальных.

Он был в штатском, и теперь Влада его узнала. Он приходил к ней в прошлый раз и тоже был в штатском.

– Здравствуйте, – кивнула Влада.

– Разрешите пройти? – это спросил другой, незнакомый Владе.

Она отступила, мужчины вошли в квартиру.

– Владислава Игоревна, мы нашли пистолет, – вздохнул первый.

– Какой пистолет? – В первый момент Влада действительно не поняла, о чем идет речь.

Она избавилась от пистолета давно, выбросила его в мусорный бак в тот же вечер, когда не попала в Татьяну в больничном дворе.

– Перестаньте, пистолет нашли дворники, и на нем ваши потожировые следы…

Легко зазвенело в голове, стало тяжело стоять, Влада прислонилась боком к стене.

Мужчины что-то говорили, но она их не слышала.

Странно, но страха Влада не испытывала. Ей просто стало очень обидно, что она не успела побыть счастливой.

Она никогда не была счастливой.

Давно, со Степой, ей не хватало денег и было страшно, что денег будет не хватать всегда.

С Егором деньги были, но она постоянно находилась в напряжении, опасаясь, что он в любой момент может ее бросить. Этот привычный страх превратился в ужас, когда Влада первый раз услышала, что у кого-то «все будет хорошо».

Остаться нищей было страшнее всего остального. Даже то, что она сделала, не было таким страшным.

Ей было почти не страшно, когда она протыкала пробку коньяка иглой от шприца и потом клала бутылку Егору в рюкзак.

И не слишком страшно, когда она выбрасывала кроссовки и джинсы и боялась опоздать в ресторан. Все обошлось, она почти не опоздала.

Она испугалась, когда вспомнила, что видела Людкину машину, когда бежала к подъезжающему Егору. И успокоилась, когда оказалось, что Людмилы, конечно же, там не было и быть не могло. В городе много коричневых машин, это не самый редкий цвет.

Потом ей было страшно, что нянька рассказала Татьяне про джинсы, но она устранила эту опасность и опять успокоилась.

Она думала, что больше бояться совершенно нечего, но она ошиблась.

И неожиданно Влада поняла, что ошиблась не сейчас. Она ошиблась давно, под сильной снежной метелью, делая свой выбор в машине Егора.

Тогда весь мир лежал у ее ног, и она даже не подозревала, как тяжело и страшно бороться за место под солнцем.

За окном стало совершенно темно. Она не успела задернуть занавески, и темнота пыталась пробраться в освещенную желтым электрическим светом квартиру.

Вернуться в метель и сделать совсем другой выбор хотелось так сильно, что Влада застонала.

– Вам нехорошо? – спросил третий, который до этого молчал.

– Нет, – покачала головой Влада. – Все нормально.

Темнота подступала и окутывала, и ничто не могло ее отогнать, даже электрический свет.

Эпилог

15 мая, воскресенье

Художник Вадим позвонил накануне вечером, и Таня едва смогла дождаться утра.

Увидеть картину хотелось ужасно и при этом немного страшно. Вадим мог обнажить что-то неприглядное, скрытое в Тане, о чем она сама и не догадывалась.

Лучше бы ей поехать одной, но об этом Степан даже слышать не хотел.

К студии Вадима они приехали минут на пятнадцать раньше назначенного времени и не были уверены, что Вадим их уже ждет. Но он их ждал, как всегда, радостно заулыбался и, как всегда, тут же зевнул.

– Ну как? – весело глядя на Таню, спросил он, когда она застыла перед небольшим холстом.

– Здорово! – вместо Тани ответил Степан.

Таня ничего не сказала. Она не знала, что может казаться кому-то такой красивой.