Весенняя лихорадка

Девушка вернулась в его комнату и отыскала свои вещи — туфли, чулки, трусики, вечернее платье. «Нет, надевать его нельзя. Невозможно показываться в таком виде. Нельзя выходить среди дня в вечернем платье и пальто». Вечернее пальто, точнее, накидка, лежало аккуратно сложенным в кресле. Однако, взглянув еще раз на вечернее платье, девушка яснее вспомнила предыдущую ночь. Оно было разорвано спереди до самой талии. «Сукин сын». Швырнула платье на пол одного из его чуланов и сняла пижаму — его пижаму. Приняла душ, неторопливо вытерлась несколькими полотенцами, бросила их на пол ванной, затем взяла его зубную щетку и подставила под горячую воду. Вода была очень горячей, девушка подумала, что щетку надо стерилизовать. Эта мысль вызвала у нее смех: «Ложусь с ним в постель, рискую подцепить что угодно, а зубную щетку стерилизую». Почистила зубы, прополоскала рот эликсиром, развела фруктовую соль и с удовольствием выпила. Настроение начинало улучшаться. Отчаяние проходило. Теперь она знала, что за дурной поступок совершит, и была этим довольна. Ей не терпелось совершить его.

Девушка надела трусики и чулки, обулась, причесалась и навела макияж. Косметики использовала немного. Открыла дверцу чулана, пошарила в карманах его вечерней одежды, но того, что нужно, не нашла. То, что ей было нужно — сигареты — нашла в портсигаре в верхнем ящике комода. Закурила и пошла в кухню. На кухонном столе лежал конверт, который она не заметила при обходе квартиры. На конверте было написано карандашом с наклоном в левую сторону: «Глории».

Она открыла некрепко приклеенный клапан, достала из конверта три двадцатидолларовые купюры и записку: «Глория — это за вечернее платье. Мне нужно ехать за город. Позвоню во вторник или в среду. У.».

— Будто сама не знаю, — произнесла она вслух.

Теперь Глория двигалась немного быстрее. В одном из чуланов у девочек обнаружила две почти одинаковые шляпки из черного фетра. Надела одну. «Девочка подумает, что взяла другую за город и потеряла». Она понимала, что в туфлях, чулках, трусиках и черной шляпке представляет собой комичное зрелище. «Но мы это скоро исправим». Вернулась в комнату хозяйки, вынула из чулана норковое манто и надела его. Затем пошла в его комнату и сунула шестьдесят долларов в свою маленькую, украшенную хрусталем вечернюю сумочку. Все было в порядке.

Выходя из квартиры, Глория остановилась в передней и посмотрелась в высокое зеркало. Собственный вид ее позабавил: «Не будь сейчас весна, было бы просто классно. Но ничего, сойдет».

Глория забавлялась, спускаясь в лифте. Лифтер был некрасивым, но молодым, рослым, видимо, немцем. Ее развлекала мысль о том, какое выражение приняло бы его лицо, распахни она полы верхней одежды.

— Вызвать вам такси, мисс? — спросил он, чуть обернувшись.

— Да, пожалуйста, — ответила Глория.

Лифтер ее не припомнит, если кто-нибудь попросит описать ее внешность. Вспомнит как привлекательную, производящую впечатление привлекательной, но толкового описания дать не сможет. Припомнит только, что на ней было норковое манто, а те, кому потребуется описание ее внешности, уже будут об этом знать. Если кто-то попросит лифтера описать ее, манто будет единственной причиной. Вечером, когда она появилась в этом доме, лифтер был пожилым, не снимавшим в лифте форменную фуражку. Она запомнила эту фуражку. Так что этот молодой человек не удивился, увидев ее в норковом манто, а не в бархатном пальто, в котором она входила. Ну конечно! Небось он даже не знал, из какой квартиры она вышла.

Глория подождала, пока лифтер выйдет в большие железные застекленные двери дома, и наблюдала, как он поднял палец, останавливая такси. Чаевых за эту мелкую услугу решила не давать — из-за них он ее запомнит — и села в такси на заднее сиденье в дальний угол, где была не видна ему.

— Куда ехать, мэм? — спросил водитель.

— Вашингтон-сквер. Скажу, где остановиться.

Она скажет ему, чтобы подъехал к одному из жилых домов, расплатится, войдет и спросит вымышленного человека, даст время таксисту уехать. Потом выйдет и возьмет другое такси до Хорейшо-стрит. Нанесет неожиданный визит Эдди. Он разозлится, потому что, видимо, у него девушка: воскресное утро. Настроение у нее хорошее; выйдя из такси, она пойдет в бар Джека и купит кварту шотландского для Эдди и его подружки. На углу Мэдисон-авеню водитель едва не сбил мужчину с девушкой, мужчина стал ругаться, водитель ответил тем же.

— Еще слово, и наплюй им в рожи, — крикнула водителю Глория.