Весенние дни

Она затаилась, чувствуя, как болезненно колотится сердце. «Зачем, Неис?! Зачем?! Что ты творишь? Не будь тебя так близко, я бы сбежала уже завтра… Зачем мне тоска о тебе вдали от тебя? Тебя, недоступного из-за странной преграды между нами – преграды в виде двух миров?! Не надо, Неис! Не береди душу…»

И в отчаянии она сказала, напоминая:

- Если учесть, что не далее, как завтра-послезавтра я покину… - она споткнулась, чуть не выдав себя: «Ваш мир!» Но успела остановиться. – Покину ваш край, думаю, эти переходы к…

- …сближению, - коварно подсказал Варен-старший, тоже склонившись над её гитарой, словно расспрашивая её о музыкальном инструменте.

- Эти переходы… - Она метнула в него беспомощный взгляд. И решилась – он сам сказал, что хочет дружеского «ты»! Ну так получи. – Мы не знаем друг друга. Слишком мало времени прошло для этого, как ты выражаешься, сближения. Я не поверю, что ты видишь во мне именно то, что я… есть.

- Я понял это, когда в магазине, куда меня привёл мой младший брат, пригласил тебя на кофе, - уверенно сказал он.

- Всё равно я не верю в такое понимание, приключившееся в течение всего нескольких часов, - твёрдо ответила Инна. – Повторюсь, господин Варен, вы должны догадываться, что такое понимание не может быть следствием нескольких часов.

От внутреннего раздрая она повторяла одно и то же в разных вариациях. Но что можно было сделать, чтобы убедить этого уверенного в себе сухощавого мужчину, тоже похожего на путешественника, но отнюдь не того типа, что представляла собой Инна – для чужих. Если она, по его мнению, просто путешествовала по заграничным краям, отдыхала, набираясь впечатлений, то Неис был иным. За ним ощущался путник с мечом за спиной. Этот путник был воином. Только подумалось – и снова почудилось нечто офицерское в его худощавом лице, со слегка обветренной кожей, в его глазах, привыкших к зоркому прищуру. Воин пустыни. Один против всех. Когда нужно. Но не только воин, а ещё и дипломат. Возможно…

Инна даже испугалась своих мыслей. Она дорисовывает его! Что значит – присваивает! Вновь стихийно пустила свою магию в ход!

«Но я хочу другого! Хочу, чтобы он забыл обо мне!»

Он сидел, уже отстранившись – прислонившись к спинке стула.

Придя в себя после первой атаки (а она твёрдо было убеждена, что его настаивание на обращении «ты» – это первая атака), он смотрел на Инну с таким интересом, в котором отлично чувствовалось, как он ищет новый подход к ней, чтобы убедить: она не права.

Инна напряглась.

Зачем она ему? Женой ей не стать… Мгновенно прихлынул холодок, когда она в очередной раз мысленно увидела: он требует поехать к её родным, чтобы нанести им визит, как минимум, вежливости. И там встречает настоящую Инессу Дарем. А от этой Инессы (она пренебрежительно по отношению к себе скривилась) тамошняя родня немедленно открестится и придёт если не в возмущение, то в неописуемый ужас.

Тем временем Неис, кажется, обдумал следующую атаку, причём решил, что нашёл лучший аргумент.

- Инесса, - мягко позвал он, - если для тебя всё упирается во время нашего короткого знакомства, если ты думаешь, что мои чувства слишком стремительны, а потому скоротечны, почему бы нам не попробовать узнать друг друга ближе, проведя это время рядом? Я имею в виду… Ты уезжаешь домой? К родителям? Или продолжишь путешествие?

- Продолжу, - насторожённо ответила она, уже приняв решение, что делать, если он не перестанет едва заметно давить на неё.

- Так почему бы тебе не устроить путешествие со мной в колонию, где я работаю?

И он снова откинулся на спинку старинного стула, довольный, что сумел обыграть её… что он успел для себя придумать? Её строптивость? Упрямство? Просто недоверие?

Последний аргумент с её стороны – Инна очень надеялась, что Неис прекратит то, что ей в нём очень нравится, но ведь она… несвободная!

- А ты… - нерешительно начала она.

И чуть не заплакала, когда он немедленно просиял: «Ты! Она сказала мне «ты»!» Своим отношением к ней, которому она верила и которое погружало её всё глубже в омут отчаяния, он настолько приближал её к себе, что она уже не могла сопротивляться. Уже мелькала безвольная мысль – плюнуть на все глупые условности её положения в этом мире и… пойти туда, куда звал её Неис. В тот рай, которые обещали его обрадованные глаза, когда он услышал обращённое к себе: «Ты!»

Она сглотнула, взяла себя в руки и сухо (или попыталась сухо) сказала:

- Тебе не приходило в голову, что я… несвободна?

Она имела в виду свой короткий визит в этот мир. Но надеялась, что он поймёт её слова… превратно – с точки зрения этого мира. Потому и не выразилась полно, но о своей несвободе сказала, чтобы быть искренней.

Он встретил эти слова насторожённо.

- Но мне казалось… - начал он и замолчал, глядя на брата и Мелинду, которые вновь обсуждали, почему одно из стихотворений надо читать так, а не эдак. – Мне казалось, ты… откликнулась.