Весенние игры в осенних садах

– Но ведь это так. Вы восприняли мое желание переписываться с вами как намерение сблизиться. Разве вам не пришло в голову, что переписка ценна сама по себе? Однако в вас проснулся собственник. Вам стало мало писем, возникло желание непременно заполучить еще и их автора. Но давайте представим такую картину: появляюсь не я, а девица, скажем, не в вашем вкусе. То есть какое-то невзрачное, жалкое, совсем неинтересное создание. И что тогда? Вы так стремились увидеть то, о чем мечталось, овладеть им, а когда оно возникло перед вами – вы в ударе! Хотела бы я видеть вас в такой момент. Я даже пыталась уговорить одну свою неказистую подругу пойти сегодня к вам, выдать себя за Марьяну А сама наблюдала бы со стороны. Думаю, это был бы чудесный аттракцион. Ну да, вы, наверное, соблюли бы кое-какие приличия, пригласили бы серенькую на кофе, посидели с ней часок, пообщались, дали бы несколько бесценных советов о том, как надо писать стихи, а затем: чао, бамбино, сорри. Разве не так?

Я проглотил ее слова, как горькую пилюлю, не запивая. Все, что она спрогнозировала, тютелька в тютельку, соответствовало тому, что могло бы произойти на самом деле.

– Увы, моя подружка от такой роли отказалась. К сожалению.

– И ты передумала со мной прощаться.

– Передумала. И знаете почему? Я вспомнила одну истину, которую услышала еще от своей бабушки: все мужчины одинаковы. Я подумала, что вы поступили так, как сделал бы на вашем месте любой другой мужчина. И поняла, что зря на вас сердилась. Это все равно что обижаться на холодный снег – теплым он никогда не станет.

С Академической мы свернули на Чайковского и вышли на Стефаника. Прохожие бросали на нас заинтересованные взгляды: сорокалетний и маститый с семнадцатилетней отроковицей под ручку – не слишком привычная картина для Львова. Возможно, где-то в Париже или на Гавайях это было бы нормой, но здесь вызывало вопросы. Кое-кто даже оглядывался. И было от чего: на папулю с любимой доченькой мы мало походили. Встречались и знакомые, они придирчиво разглядывали мою спутницу, а мне бросали подбадривающие взгляды. Марьяна от всего этого просто кайфовала. Я попробовал сменить тему беседы:

– Ты и вправду не пишешь стихи?

– Я чувствую поэзию. Разве этого не достаточно?

Мне не понравился ее ответ. Я пожал плечами и промолчал. Несколько минут мы шли молча, пока не оказались в парке напротив университета. Боже мой, как давно я не прогуливался с девушкой по вечерним аллеям! Все по барам да по барам. А сколько времени прошло с тех пор, когда я последний раз целовался на лавочках? Теперь это все можно делать просто на улице.

– Скажите, вы в кого-нибудь сейчас влюблены? – спросила она с бухты-барахты.

«Я влюблен в тебя», – поворачивался сболтнуть мой язык, но по велению шестого чувства я успел прикусить его зубами. А что, если я скажу ей правду? Говорят, правда облагораживает человека.

– Влюблен.

– По-настоящему?

«А я иначе не умею». Хе-хе, это мы также прибережем для кого-нибудь другого. Невнятная дьявольская сила искушала меня снова говорить правду.

– Едва ли это по-настоящему. Просто мне необходимо быть в состоянии влюбленности. Вот я и создаю его для себя. А проходит какое-то время, от любви не остается даже запаха. Потом, бывало, начнешь вспоминать ту, которую любил, о ком мечтал, и удивляешься – как я мог вообще ее полюбить?

– Но ведь вам хочется влюбиться по-настоящему, разве не так?

– Знаешь ли, по-настоящему я уже давно влюблен. Но это любимое мною существо я никак не могу встретить. Возможно, ее и не существует в природе. А возможно, она где-то рядом, а встретиться мы не можем. Не пересекаемся.

– Кто она? Как она выглядит?

– Ее внешность не имеет решающего значения. Главное – то внутреннее, что объединит нас. То, что делает лишними любые слова и оценки.

Если бы она в эту минуту сказала: «Вы встретили ее. Это я!» – думаю, у меня по спине мурашки бы побежали. Отныне я перестал воспринимать ее как что-то реальное, живущее сейчас и принадлежащее этому миру. Мне показалось, что я веду беседу с кем-то, кого неведомые силы нарочно послали ко мне на разведку.

– А не кажется ли вам, что вы играете передо мной роль идеального писателя? Ведь на самом-то деле вы не такой! Это для вас внешность женщины не имеет существенного значения? Никогда не поверю.

– Ты напрасно иронизируешь. Если я говорю, что внешность не имеет значения, то для меня это значит, что для меня безразличны цвет волос или глаз, размер бюста или ягодиц, ноги худые или пухленькие, и тому подобное. Миллионы других мужчин тебе точно скажут, кто им больше по вкусу: брюнетки или блондинки. А я – нет. Я никогда не бредил такой, как Клавдия Шифер, ведь все модельки глупы, как пробки от шампанского. И поверь, очень наглядно убеждался в этом, участвуя в жюри конкурса мисок. Девушка с идеальной фигурой уже не способна взлететь выше своей кормы. Может, она и хотела бы, да задок не пускает.