Весенние заморозки (СИ)

Ты смотришь на раны, на спекшуюся на повязках кровь, на гной и кровоподтеки, на культи, оставшиеся от рук и ног. Ты окончательно приходишь в себя, и ни одно видение больше не пытается перейти тебе дорогу, поманить ручкой и увести за собой.

Ты - укротитель бури, громовержец с синим камнем в кармане.

Ты смотришь в глаза герцога Илдинга. Он не болен, он просто очень зол. Второй день он пытается поймать тебя, все еще не решаясь отдать приказ. А ведь раньше спокойно приказывал, не зная, что имеет дело с прорицателем Круга. Боится?

Ты вглядываешься в его жесткие, уставшие глаза и понимаешь, что не боится. Он может приказать, но прежде он желает знать ответы на свои вопросы. Почему зеленокожие шли в бой со щитами и кольями? Почему никто не предвидел, что в битву вмешаются южане? Почему у него, герцога, такое чувство, что его опять лишили права решать самому?

Некоторые ответы ты знаешь, но герцогу их слышать нельзя. Младший не должен знать, что Эриак ЭахТих позволил себе слабость ценой в несколько тысяч жизней. Младший не поверит, что прорицатели видят не все будущее. Младший не поймет, что сидящий перед ним маленький неприятный человечек намеренно подавляет свои видения, чтобы не обречь их всех на поражение. Для Младших предвидение - вопрос веры. Можно ли верить в своевольных, беспомощных, не ведающих истины?

-Мы победили, герцог завоевателей, - говоришь ему ты своим противным голосом без единой эмоции.

-Победили? - он горько смеется, этот человек в латах. - Мы потеряли войско! Это ты называешь победой?

-Да, это победа. Уцелевшие дикари ушли на восток и больше не вернутся. Цена не важна.

Он смотрит на тебя со смесью отвращения и гадливости. Ты долго добивался такого отношения, теперь ты можешь быть доволен. Ты неприятен, с тобой никому не хочется находиться рядом.

-Ты не лучше этих дикарей, Галдор ЭахКоллар, - цедит герцог. - Тебе все равно, сколько людей погибло в этой битве.

Тут герцог, конечно, неправ. Но ты не споришь с ним, ты просто молчишь и смотришь ему в глаза. И он не выдерживает этих гляделок, сплевывает сквозь зубы и выходит из палатки, рванув полог в сторону.

Ты идешь по лесу вместе с обозом, в котором едут твои раненые. Ты смотришь на то, что натворила в этих местах буря. Ближе к западу она пошла на спад, и поваленные деревья уже лежат в стороне - здесь успели пройти остатки армии герцога Илдинга, расчистившие завалы. С гор на дорогу намыло мусора, вода в ручьях до сих пор мутная. Кучи сломанных веток напоминают о разбушевавшейся не так давно стихии.

Следом за обозом идут несколько сотен герцогских дружинников. Герцог завоевателей не поверил, что дикари ушли после битвы, и барон Эвих Кирдинг прикрывает отступление. Оглянувшись, ты можешь увидеть среди других воинов и самого барона - массивного, как медведь, и такого же свирепого в бою. Когда зеленокожие в битве прорвали центр строя защитников, барон удержал левый фланг от полного разгрома и позволил многим ополченцам благополучно сбежать.

Вот это и сердит герцога Илдинга больше всего. Он не понимает, почему ты считаешь разгром на востоке победой. Он не знает про голос бога, звучавший в ушах детей океана. И голос Безумного прорицателя, перекрывший его своим отчаянием, он тоже не слышал. Он видит только то, что его войско разбежалось по лесам и деревням.

Дорога еще не просохла, и обоз ползет медленно. Тебя зовет твоя помощница, ты спешишь следом за ней к фургону, в котором среди прочих едет раненый в живот ополченец. Его мучают боли, лицо бледно и искажено мукой. Ты даешь ему сонный настой и некоторое время едешь с ним в фургоне, пока не разгладится складки на лбу и в уголках рта, не сомкнутся глаза. До конца путешествия он проспит, и последним его воспоминанием перед сном будут ссутуленные плечи лекаря, сидящего рядом с ним. Ему все равно, что тебе нет дела до его страданий. Ополченцу достаточно всего лишь знать, что он не один.

Достаточно ли этого тебе самому, прорицатель?

Ты смотришь в глаза Лаграоху, встретившему тебя в воротах Последнего рубежа. Лаграох немолод, бледен, мучается мигренью и грядущим. Бедолага уже весь испереживался, и твои письма к нему не уменьшили его сомнений в собственных силах. Для прорицателя Лаграох всегда был слишком нервным. Его собственный дар был совсем не ровней твоему, и клочья завтрашнего дня, представавшие обычно глазам Лаграоха, только добавляли беспорядка в и без того неясное будущее.

-У тебя, я смотрю, полный порядок, - говоришь ты ему, указывая на массивную деревянную стену и сухой ров в рост человека. Лаграох неуверенно кивает, словно не зная, в самом деле ты его хвалишь, или же иронизируешь.

Верховный прорицатель отправил его в помощь Аэлевит, а она, в свою очередь, выслала его из Скейра строить Последний рубеж. Сомнения Лаграоха в Скейре были вредны, а тут у него была четко поставленная задача, и он навалился на стройку всеми силами.

Каждый хорош на своем месте, лекарь. Правительница Аэлевит это знает. А знает ли то же самое твоя рука, сжимающая скаранит в кармане?