Весенние заморозки (СИ)

Записывая события и впечатления сегодняшнего дня, я перебирал в своей памяти все пережитое мной за весну. Так ребенок на галечном пляже пытается сложить из камешков пирамидку, а она все осыпается раз за разом, округлые гальки не желают держаться вместе, не выходит из них надежного столбика. Ну две положит, ну три, а следующая падает, стоит ее отпустить. И когда ребенку это надоедает, забрасывает он свое занятие и начинает кидать камни в воду, а те скачут по поверхности и потом тонут, потому как ни на что другое и не годятся.

Ну разметал я себя по страницам, исписанным миакоранскими рунами - что толку с того? Помогло это мне разобраться в том, кто я, зачем я, и куда меня занесло? Нет. А должно было?

Время уже за полночь. Любой нормальный солдат на моем месте давно бы спать завалился, зная, что завтра снова в бой, и надо дать телу отдых. Я же сижу, бумагу мараю и сержусь, что чернила на морозе загустевают.

Откуда люди берут знание - то, чего по мнению Лагориса и Тирвали, мне не хватает для полного счастья? Из книг. Чаще - из опыта, в основном из собственного. Чужой опыт доверие редко когда вызывает, мы все любим набивать шишки самостоятельно. Так что мне, выходит, шишек не хватает?

Выйдя опять на стену, я смотрел на юг, в сторону равнины. Скейр не виден даже со скалы, где мерзнут сейчас лучники. Но для меня словно окно в воздухе раскрылось. Я видел Аэлевит, бредущую под снегопадом по улицам Скейра. Капюшон плаща откинут на плечи, повязка на голове сбилась набок, и рассыпались по плечам золотые пряди, в которых тают снежинки. В руке у нее бутыль с вином, в глазах - непроглядная зимняя ночь.

Я откуда-то знаю, что вижу не сегодняшнюю ночь, а вчерашнюю, что сегодня ей наверняка легче, что она успела уже пережить то, чему я стал свидетелем. Но для меня ее вчерашний день еще не прошел. И я иду вслед за ней, пытаясь догнать, окликнуть, схватить за плечи. Но она не слышит и не видит, только оглядывается иногда в поисках меня, словно чувствует, что я рядом.

-С видениями всегда так, - Лагорис тоже не спал. Эйторий сидел у костра и грыз костяшки своих длинных пальцев. - Это же не просто подсматривание за прошлым или будущим, это присутствие в нем. Только не полностью, а одними лишь чувствами.

-Выходит, у меня провидческий дар открылся?

-Не только у тебя. Мы на пике напряжения сил, на самом краю пропасти. Тут даже у лягушки провидческие способности проявятся.

-Ну спасибо тебе за сравнение, Старший. Ква-ква.

-Да ладно тебе, не обижайся... - он протянул руку, но вместо того, чтобы слегка сжать мою кисть, эйторий вдруг вцепился в нее, да так, что у меня кости затрещали. Глаза его остановились на чем то за моей спиной, я обернулся, одновременно пытаясь выдернуть руку из его захвата.

По искрящемуся снегу вдоль стены к нам брел, пошатываясь, какой-то человек. Он был довольно высокого роста, какого бывают лишь эйтории, но только когда он вступил в круг света от нашего костра, я наконец узнал Виластиса, которого в свое время не раз видел в 'Мече миакринга'. Молодой рыцарь был бледен, и кольчуга из темного металла потемнела от крови. Левую руку он прижимал к телу, в правой тащил свой молот.

Лагорис наконец отпустил меня и бросился навстречу Виластису. Еще до того, как старый эйторий обнял рыцаря за плечи, я догадался, что Виластис и есть его сын, который, судя по всему, чудом избежал сегодня смерти.

И хоть в его спасении не было абсолютно никакой моей заслуги, я почему-то почувствовал себя так, словно сделал доброе дело. И понял, что смогу наконец уснуть, оставив все недодуманные мной мысли на завтрашний день.

Завтра разберемся, за каким диаволом меня избрали в спасители мира. В любом случае выбор будет за мной. Я уверен, что пойму, когда этот выбор передо мной встанет.

Эрик. Крик над пропастью.

Морозная ночь обступила его со всех сторон. Костерок едва тлел, и холод пробирал Эрика до костей. Он терпел, потому что только стужа позволяла ему сохранять ясным рассудок и не скатываться в меланхолию.

Что же все-таки ждут от него прорицатели народа? Зачем вели его всю жизнь к этому костру, к этим холодным звездам, к этим мыслям? Почему отняли у него Эрви, что сделали с ней?

По прибытии в крепость он, не задерживаясь, отправился искать Галдора. Искал долго, расспрашивал всех, кто попадался ему на пути. Однако защитники Последнего рубежа словно были предупреждены о его желании найти прорицателя, и всячески ему в этом противодействовали. Никто ничего не знал, не видел, понятия не имел. И столько в этом было фальши и откровенного вранья, что Эрику не составило труда догадаться, что встречи с ним Галдор избегает.

Оставив попытки разыскать мерзавца самостоятельно, Эрик вернулся к лошадям. Вот о лошадях в его отсутствие позаботились, расседлали и поклажу отдельно сложили. Зарывшись во вьюки, Эрик среди прочих вещей обнаружил хорошо знакомый ему рюкзак, раньше принадлежавший Эрви. Последний раз он его видел в стане герцога Илдинга на Длинном озере.