Весенние заморозки (СИ)

Зачем-то же Аэлевит направила его за ответом к своему товарищу по Кругу прорицателей. Не просто же для того, чтобы от него избавиться? Есть куда более тривиальные способы отгородиться от неудобных вопросов, которые вдруг вздумал задавать Эрик.

Но так и не преуспел он в своем намерении допросить Галдора. Утром прорицатель был уже на виду и не прятался, но было поздно - к Последнему рубежу подошли враги и сразу, без задержки, пошли на приступ.

Шерстяной плащ, которым Эрик разжился в деревне на берегу Катасты, грел хорошо. Кутаясь в колючую ткань, дыша на закоченевшие пальцы, он все сидел на морозе и смотрел на незнакомые звезды в ночном небе. Привычные ему созвездия сместились к югу, а вместо них с севера наползли другие, названия которым только в старых книгах найти можно. Иной на месте Эрика удивился бы невиданному чуду, но он насмотрелся в горах, где обитают боги, такого, что перекошенным небосводом, как и зимой в конце весны, пронять его было сложно. Звездный пик-то рядом, и удивляться нечему. Кроме разве что долготерпения богов, которые до сих пор не выгнали со своего порога смертных, вздумавших тут убивать друг друга до смерти.

Второй день на Последнем рубеже грозил пройти для него и вовсе без особых впечатлений. С самого утра, как только зазвенела сталь на стене, поспешил Эрик скрыться среди палаток, разыскал место поукромнее и сидел там, ожидая, когда закончится штурм. Он полагал, что защитники сумеют отбиться в первый день.

В Скейре он нашел в себе смелость признаться в позорной своей судьбе, запретившей ему выходить на поле боя. Тогда ему, только что узнавшему о смерти Эрви, было все нипочем, и стыдиться было просто смешно. А здесь он стыдился. По совести, надо было с самого утра идти к наемникам Мальтори. Перед ними Эрик краснеть бы не стал. Но Лагорис еще вечером попросил его не слишком часто беспокоить Мальтори, а Эрик был так расстроен тем, что не смог отловить Галдора, что возьми да пообещай сдуру, что не будет, и вот теперь сидел меж двух примыкавших друг к другу палаток, прикрыв от снега голову капюшоном плаща, да слушал доносившийся от стены шум величайшей битвы. Ему не надо было стоять на стене среди защитников, чтобы видеть само сражение - в падающем снеге перед его глазами картины кровавого боя проступали во всех подробностях. В этот раз, ради разнообразия, слышал он и звуки, самые настоящие.

...вот за спинами полуодетых южан, подпрыгивающих от холода, из-под склонивших свои лапы под тяжестью снега сосен выскочил всадник на белой лошади, изящной, как фарфоровая статуэтка. На всаднике кольчуга, и темный цвет стали выдает ее происхождение - не людская это работа, да и не сталь даже. Ниарандский булат - редкий материал, но всадник высок, волосы его, даже намокнув от снега, отсвечивают рыжиной. Это эйторий, а они с эльфами Ниаранда до сих пор в большой дружбе.

В руках у всадника вертится, словно живой, боевой молот. Такое оружие в человеческом мире нигде не встречается, но Эрик происходит из Эридара, где когда-то, еще шесть веков назад, в глуши по-прежнему можно было изредка встретить гнома. От гномов боевые молоты перекочевали даже в гербы некоторых благородных семейств укрытого лесом княжества, а уж легенды это оружие элитных войск подгорного народа стороной не обходили и вовсе.

Ворвавшись в ряды регадцев, всадник в эльфийской кольчуге и с гномьим молотом в руках начинает творить смертоубийство. Регадские солдаты высоки ростом, и длиннорукому эйторию не надо даже особо свешиваться с лошади, чтобы дотянуться до их голов. Вокруг него быстро образуется свободное пространство. Прикрывшись щитами, озябшие темнокожие солдаты готовятся кидать копья в наглого одиночку. Но эйторий не мешкает. Лошадь под ним слушается малейших движений ног седока, и поводья он давно выпустил из рук. Скакнув вперед, грациозное белое животное сокращает расстояние между собой и подавшимися назад врагами, копья летят мимо, а молот, аж загудев в долгом замахе, переламывает и плетеный щит, и держащую его руку, и снова падают один за другим враги.

А за спиной всадника скачут во весь опор на одной лошади двое. И первого из них, хоть и пригнувшегося к холке своего коня, узнает Эрик - это Дигбран. А второй ему незнаком, и только странное что-то чудится ему в спутнике бывшего воеводы, но не до размышлений Эрику, что не так со вторым всадником...

Подскочив на ноги, помчался он к воротам, отбросив в сторону плащ и выхватив меч, забыв и о судьбе своей проклятой, и о том, что не так уж сильно хотелось ему рисковать жизнью после того, как обрел он надежду вновь увидеть Эрви. Сам не понимал, что его подбросило, ведь никогда Дигбран ему не был особо ничем дорог, хотя, конечно, прожили они вместе Катаар знает сколько лет и успели по-своему сродниться. Бежал Эрик спасать своего в прошлом хозяина, а прежде того - воспитанника.