Весенние заморозки (СИ)

Хорошо оно, конечно, прогуляться вечером под звездами. Поболтать о всякой ерунде. Но ерунда ведь! Все - ерунда. Притворство сплошное, что все у них хорошо.

Какими глазами она на него смотрит! На своего мужчину.

Кстати, если он - мужчина, то пора прекратить эти бессмысленные размышления. Что это за неуместная нерешительность? Что за покорность судьбе? Он же знает, что так долго не выдержит.

Подошвы горели у него пламенем, обжигая ступни, пока они поднимались к себе на второй этаж. Пропустив Эрви вперед, он замер в дверях, и пол вскрикнул от ожога под его ногами.

-Я скоро приду.

Ступени, двери, опять ступени. Мелькнувшее мимо удивленное лицо Филласта. Громоздкая на вид, но распахнувшаяся от легкого толчка дверь помещений Круга прорицателей. Неестественно бордовые огоньки свечей, люди, лица. Много лиц - не иначе как весь Круг в сборе.

-Что случилось, Эрик?

Верховный прорицатель выглядел усталым. Он теперь выглядел так постоянно. Еще он был хмур и недоволен внезапным вторжением, но не был удивлен - или не имел на это сил, или видел что-то внутренним взором. Остальные прорицатели - да, они как раз были удивлены. И Эриак ЭахТих, почему-то прикрывающий лицо платком, и Аэлевит из Окбери, и все прочие, многие из которых были Эрику даже незнакомы. Серьезное собрание, кто другой заикаться бы начал под их взглядами. Но не Эрик - его предки-князья сами заставляли людей заикаться, - и не в этот момент. Сейчас его не пронял бы и взгляд Амунуса.

-Надо поговорить наедине.

Верховный прорицатель молча проследовал за ним на лестницу.

-Говори.

-Я отказываюсь покоряться своей судьбе...

Но это было и все, что Уивер ЭахТислари позволил ему сказать.

-По-твоему, я - Лайта Несущая свет? Я не распоряжаюсь судьбой, Эриох, я только вижу ее в силу своих способностей.

Ты знаешь, что погиб Ладирах ЭахЛесмар? Теперь ты, Эрик, еще и последний из аристократов Ровендии. Вообще последний представитель прошлого, которым мы гордимся. Не заставляй меня разочаровываться в нашем славном прошлом.

И еще - кажется, ты взял в жены мою дочь Эрви? Верно? Если ты забыл, напомню - ардены вступают в брак один раз в жизни. Если считаешь, что ошибся - раньше надо было думать.

Что за непонятные выкрутасы, Эрик? Что за недостойные мужчины капризы?

Дверь давно закрылась за Верховным прорицателем. Эрик стоял недвижим и слушал, как диким голосом вопит его растоптанная гордость.

Уивер ЭахТислари. Бессилие.

Когда-то здесь был красивый городок у моря. Ардены всегда старались придать тому месту, где селились, как можно больший уют. Здесь были маленькие каменные домики под черепичными крышами, карабкавшиеся снизу вверх на скалы. Были узкие улочки, мощеные тем же камнем, какого было в избытке на скалистом побережье Веггара. Была своя небольшая гавань, откуда велась торговля с городами на юге Арденави. Был свой народ, смотревший в океан, откуда прилетали только птицы. Здесь был край света - безопасный край, за спиной у богатой и сильной Сиккарты, у герцогского воинства и всего народа арденов. Опасность могла прийти только с юга. Она и пришла, когда на север острова вторглись миакринги.

Многое поменялось под властью неотесанных, грубых завоевателей. Исчезло ощущение спокойствия и уюта, исчезла чистота улиц. Поистерся даже камень города. Ушли безвозвратно улыбки на лицах арденов. Но оставалась жизнь, какая ни есть.

А теперь... теперь не было и жизни. Только город под черепичными крышами, с узкими улочками и небольшой гаванью. Абсолютно пустой город. Новые завоеватели почти ничего не разрушили. Просто вырезали всех жителей, которые не успели спастись бегством. А потом и сами ушли.

Прорицатель сидел на плетеном стуле, мерз и смотрел в океан, над которым медленно светлело рассветное небо. Обманчиво пустой океан.

Чья злая воля исторгла из бескрайних просторов великой воды чуждых существ, жестоких, беспощадных и непонятных тварей мерзкого зеленого цвета? Людей? Да, наверное, людей.

Холодный утренний ветер завывал между домами. Возможно, он хотел оживить Аксэд, мертвый город на мертвом берегу. Теперь уже окончательно мертвый, каким будет он стоять, пока время не сотрет самую память о нем.

Ветер носился и по улицам Скейра, гоняя мусор и подталкивая прохожих - то в спину, заставляя с торопливого шага переходить на бег, то в лицо, сгибая их, сдерживая слишком быструю поступь. Издевался.

Ветер нес морось; в хлещущем по лицам одеяле влаги попадались и более крупные капли, что щелкали по брусчатке и по окнам, стучали в плащи и зонты, стегали ледяным бичом лица и руки, неосторожно оставленные без спасительного покрова капюшонов и перчаток.

Ветер мчал по небу тучи. Те, что в самой вышине, ползли медленно для глаз прикованных к земле. Иные, пониже, обгоняли их, меняя по ходу очертания и цвета. Несущиеся совсем уж, кажется, рядом клочья не то облаков, не то тумана задевали самые высокие шпили на ратуше и некоторых других зданиях.