Весенний марафон

– З-здравствуйте! Это отдел к-культуры? Тут н-написано, что «Б-будем знакомы!» – это у вас в кабинете? – Мужчина стоял на пороге и опасливо смотрел на Катерину. В одной руке он держал свернутую трубочкой газету, в другой – черную кроличью шапку-ушанку, тоже свернутую в трубочку, правда, потолще.

– Совершенно верно. «Будем знакомы!» – это у меня в кабинете. Проходите, я не кусаюсь! – подбодрила Катерина посетителя. – А что вы хотели?

– Я… объявление п-подать. О з-знакомстве. – Мужчина сделал шаг вперед, но проходить не стал, смотрел на Катерину так, как будто в самом деле не знал, чего от нее можно ожидать.

– Давайте ваше объявление. – Катерина протянула руку.

Но визитер стоял столбом, во все глаза глядя на нее и не двигаясь с места.

– Вы не написали? – вынужденно заполняла паузу Катерина. – Вот вам ножницы, вырежьте купон, заполните и оставьте мне. Садитесь к столу. Ручка нужна?

– Ручка? – переспросил он, не понимая. – Н-нет. У м-меня есть.

Не выпуская из рук газету и шапку, он подошел к столу, присел на краешек стула, стараясь ничего не задеть и не отрывая взгляда от Катерины. Ей стало смешно. Взрослый мужик смотрел на нее, как впервые попавший в зоопарк малыш, онемевший от восторга и обилия новых впечатлений.

– Что-то не так? – улыбнувшись, спросила Катерина.

– Н-нет… То есть д-да. Я сейчас! – И с этими словами странный визитер вскочил и пулей вылетел из кабинета.

Пожав плечами, Катерина вернулась к тексту, который набирала на компьютере. Да, странноватая публика интересуется объявлениями о знакомстве. Ну да у нее и других дел полно. С полчаса Катерина усердно стучала по клавиатуре, сочиняя рецензию на последнюю премьеру. Дело продвигалось туго. Действие спектакля происходило в тюремной камере, герои много дрались, виртуозно матерились, воспитывали ручную крысу, периодически пытались однополо совокупиться и душевно рассуждали о своих мамах, которые ждут их на воле, часто выходя на дорогу – все, как одна – в старомодном ветхом шушуне. Катерина такого театра не понимала, как не понимала, зачем на премьеру валом валят зрители, если от аналогичных сцен на привокзальной площади или на лавочке у собственного подъезда они брезгливо воротят нос и поминают недобрым словом милицию. Но так писать было нельзя, а опрошенные ею после премьеры критики хором твердили про «народную жизнь», про «луч света в темном царстве» и «оправданность ненормативной лексики в данном контексте». Видимо, народную жизнь представители интеллигенции предпочитают наблюдать из партера, и лучше всего – по контрамаркам. Ну и не ее дело гнобить ростки современного искусства, пусть себе колосятся.

От работы ее оторвала Татьяна, явившаяся узнать о результатах расследования касательно фингала. Это ж надо, как долго терпела, подивилась Катерина и приготовилась было провести воспитательную работу, но тут в дверь опять постучали и на пороге возник тот самый странный мужчина. На сей раз шапки и газеты при нем не было, зато была бутылка шампанского, коробка зефира в шоколаде, торт и цветы в целлофановой упаковке. Его щекастая красная физиономия лучилась улыбкой, два передних зуба с коронками из белого металла придавали ей дополнительный блеск и обаяние. Одет он был в черные брюки и милицейскую рубашку без погон. Катерина и Татьяна, налюбовавшись посетителем, посмотрели друг на друга, одинаково недоумевающе подняв брови.

– Д-девочки! – закричал мужчина, в один шаг преодолев пространство крошечного кабинетика и сгружая все принесенное на стол. – Будем п-пить шампанское!

– С чего вдруг? – изумилась Катерина и на всякий случай взглядом попросила Татьяну не уходить – мало ли что.

Но та уходить и не собиралась. Как же – не надо ни подслушивать, ни подглядывать, сиди и наблюдай, красота!

– А в-вы мне п-понравились очень! – сияя своей расчудесной улыбкой, сообщил мужчина. – Еще на ф-фотографии вот этой. – Он ткнул пальцем в газету на столе. – А в жизни вы еще л-лучше! М-меня Василием з-зовут, а в-вас?

– К-Катериной… – тоже споткнувшись от растерянности, сказала Катерина.

– Татьяна, – жеманно вставила секретарша, но ею гость не заинтересовался. А вот Катерине галантно поцеловал руку.

– У вас с-стаканы есть? – оглянулся он по сторонам. – А то я одноразовые к-купил.

Но Катерина уже успела прийти в себя. Пить шампанское из одноразовых стаканов она категорически отказалась, сославшись на строжайший запрет начальства, касающийся распития спиртных напитков на рабочем месте, цветы в целлофане небрежно бросила на угол стола, зефир отдала Татьяне, торт велела забрать обратно. Сникшего Василия усадила за стол, продиктовала ему текст объявления, быстро и четко задавая вопросы, сунула в руки торт – и выпроводила вон, сообщив, что пишет досыл. Василий покраснел, то есть из красного стал бордовым, а заикаться стал так сильно, что едва выговорил «д-до с-свидания» – и выкатился вон.

– Лихо ты с кавалером! – захохотала Татьяна, когда за Василием закрылась дверь. – По-моему, он в тебя влюбился, а, Кать? Смотри, мужик что надо. – Она взяла заполненный Василием купон и принялась читать. – Нет, ты послушай: 39 лет, шофер, непьющий (вот врет – а шампанское?!), разведен, живет один, квартира двухкомнатная, машина «Жигули»! Герой-любовник! Ну подумаешь, заикается! Какие люди, а?

– Только таких ухажеров мне и не хватало, – пробормотала Катерина, уязвленная тем, что странный мужчина выбрал в качестве объекта своей симпатии ее, а не Татьяну. Почему-то ее обидел напор наглого мужика с красной рожей, кроличьей шапкой и железными коронками. С чего это он взял, что она будет с ним пить шампанское? Болван! А зимние полудохлые красные гвоздики она вообще ненавидит! И чтобы утихомирить охватившее Татьяну веселье, она сказала:

– Слушай, Бабин сказал, что если ты будешь про него трепаться – уволит. Точно уволит, я его знаю, имей в виду.

Нужный эффект был достигнут, теперь и Татьяна сидела с оскорбленным видом, молча переживая из-за людской подлости. Вот самодур! А строит из себя интеллигента! Ну ничего, она все равно все узнает и будет рассказывать. Но только проверенным людям. И Катька хороша – нет чтоб вступиться. Татьяна молча встала и, прихватив коробку с зефиром, направилась к выходу. В коридоре никого не было. За порогом сиротливо стоял торт.

Если бы Катерине кто-то сейчас сказал, что сегодняшняя встреча с наглым мужиком в милицейской рубахе и кроличьей шапке во многом изменит ее жизнь и жизнь других людей, он получил бы в лицо этим самым тортом. Но к счастью, нам не дано предугадать… и торт был за милую душу съеден мальчишками из компьютерного отдела, которые жили возле своих компьютеров и домой уходили редко, поэтому в течение дня съедали все, что не приколочено.