Весенний марафон

Где-то около шести позвонила Светка:

– Катюх, ты чего вечером делаешь?

– Дома сижу. Халтуру пишу. Детектив новый купила, надоест свое писать – может, других почитаю, – добросовестно перечислила Катерина. – А что?

– Пойдем где-нибудь кофе попьем?

– А дома у тебя кофе нет? – удивилась Катерина. – Приходи ко мне, у меня попьем, чего таскаться-то по морозу?

– Дома я не хочу. Женька дома, поговорить не даст.

– С каких это пор он у тебя по вечерам дома? – еще больше удивилась Катерина и, вспомнив про фингал, уверенно заявила: – Сегодня он точно поздно придет, дела у него, он еще утром говорил.

– Не знаю, не зна-аю, – пропела Светка. – С тех пор как объявления вышли, он все больше дома сидит, меня караулит. Он и к тебе припрется непременно. Представляешь? Я письма от мужиков на работе храню, от греха подальше.

– И что – много писем? – В Катерине проснулся профессиональный интерес: во все времена в любой газете особо ценной считается рубрика «Эхо наших публикаций» или «Переписка с читателем».

– Шесть! – радостно доложила подруга. – Пойдем – дам почитать. Со смеху помрешь! Ну пойдем, а? Посоветоваться надо.

Мне впору менять табличку «Отдел культуры» на «Отдел полезных советов», подумала Катерина, она ведь сегодня целый день только тем и занимается, что раздает инструкции и указания в личной жизни: сначала Татьяне, потом Евгению Николаевичу с фингалом, потом этому… с зубами и в кроличьей шапке. А теперь вот еще Светке. Я мудрая-премудрая, ах, я ужасно мудрая полярная сова – Никитины, что ли, пели? Ну и ладно, это она запросто. Денег взаймы бывает жаль давать, а советов – да хоть сколько.

– Ладно, пошли. Только недолго, ладно? Мне правда писать.

Света Бабина была хорошим бухгалтером. Это дома у нее могли в беспорядке валяться самые разные вещи, но документы, квитанции и прочие важные бумаги и дома, и на работе она хранила в идеальном порядке, как будто ежеминутно ожидая прихода аудитора. Вот и на сей раз, к немалому удивлению Катерины, подруга, отодвинув в сторону чашки и вазочки с мороженым, торжественно водрузила на стол пластиковую папку с разноцветными файлами. В первом была помещена аккуратно вырезанная подборка писем вкупе с фотографией Катерины. Светкино объявление – Катерина поставила его первым, «по блату» – было обведено зеленым маркером.

« Симпатичная рыжеволосая дама чуть за тридцать, с легким характером, не чуждая никаких женских слабостей, познакомится с приятным мужчиной, который для начала согласился бы сопровождать ее в походах по магазинам. Не пугайтесь – на покупки зарабатываю сама! » Ничего, неплохо получилось, похвалила себя Катерина. Но Светка была другого мнения.

– Ты про девяносто – пятьдесят девять – девяносто почему не написала? – упрекнула она подругу. – Я же тебя просила.

– А я тебе не поверила, – отрезала Катерина. – Какие там пятьдесят девять? Тебе так живот не втянуть, не мечтай! Ты давно в зеркало смотрелась? И блинчики вон заказала с джемом и со взбитыми сливками, то есть углеводы с углеводами, причем вредными. Я не имею права обманывать наших читателей, – назидательно закончила она и строго посмотрела на Светку.

Та как раз примеривалась к первому блинчику, изогнувшись над столом, чтобы не запачкать драгоценную папку.

– Все-то ты знаешь, и про углеводы эти, – вздохнула она, откусив наконец изрядный кусок и перемазавшись воздушными розовыми сливками. – Ты ведь те же самые блины заказала. Просто не всем же так везет, ты вон лопаешь, как я, а куда что девается?

– Это потому, что волка ноги кормят. Я же не сижу, как ты, на попе целый день, а бегаю по всяким местам. И потом, я же написала – симпатичная. Чего тебе еще? Шесть идиотов клюнули – тебе мало? Мне вот ни один принц пока не позвонил.

– А чего сразу идиотов? – обиделась Светка за своих потенциальных кавалеров. – Тебе – принц, а мне – идиот, да? Я ведь коней не просила. Где они тебе коня-то возьмут?

– Ну нет – и не надо, – миролюбиво подвела итог дискуссии Катерина. – Давай показывай, чего написали-то?

– Сперва вот это, оно самое милое, – хрюкнула в сливки Светка, доедая блинчик.

Сама себе удивляясь, Катерина не без некоторого душевного трепета взяла в руки письмо, она предвидела, что в ближайшем будущем их будет немало, но это – первое… Ого! Три страницы, плотно исписанные аккуратными строчками, каждая буква – отдельно от другой, четко и разборчиво, как на пишущей машинке. Поэтому в глаза сразу бросились строчки из середины письма: «За что я люблю Екатеринбург, так это за то, что les sept merveilles du monde… Оперный театр Voila mon cher la petite bomonde… Vis-a-vis… А сейчас я читаю Sonets Шекспира… И в подтверждение своих слов привожу четверостишие: «Aber noch wenn s nicht gelungen…»

– Он что, иностранец, что ли? – удивилась Катерина. – Или просто полиглот и на трех языках выпендривается?

– Ты читай, читай, – хихикала Светка.

«Уважаемая незнакомка! Мне сорок лет, разведен, достаточно обеспеченный человек, имею недвижимость в России, на Украине и в Хайгеншвенди (Швейцария). Закончил техникум парикмахерского искусства, потом школу МВД и мореходку… Для стиля письма я буду употреблять, с вашего разрешения, некоторые немецкие, английские и французские выражения…» – читала Катерина под непрекращающееся Светкино хихиканье, и на второй странице наконец не выдержала:

– Да что за чушь ты мне подсунула? Какого черта ему надо? Ненормальный, что ли?

– Ладно, ты последний абзац прочитай, – не выдержала Светка.

«…пишу вам из мест лишения свободы – я оказал сопротивление напавшим на меня бандитам и одного ударил ножом…»

– Теперь все понятно, – кивнула Катерина невидимому автору. – Кроме одного – как он с тобой по магазинам собирается ходить?

– Четыре письма из той же колонии, – уже хохотала Светка, не обращая внимания на укоризненные взгляды пожилой пары за соседним столиком. – Вашу газету, я теперь поняла, только там и читают! Ты скажи редактору, скажи! А что: готовое маркетинговое исследование!

Беглый просмотр следующих четырех писем окончательно убедил Катерину в том, что лучшие представители мужской половины человечества, порядочные, образованные, спортивные и без вредных привычек, томятся в неволе за невинные проделки или превышение пределов необходимой самообороны, а их оставшаяся на воле недвижимость тоскует по заботливым женским рукам. Потом она будет откладывать такие письма, не читая, лишь взглянув на обратный адрес с непонятным У/Щ № 8816, но теперь она была неприятно удивлена. То, что оставшиеся на воле мужики не жаждут заняться шопингом вместе с симпатичной дамой, – понятно, но чтоб вообще никакого результата от ее стараний… Это было обидно.