Весенний марафон

Катерина опять скучала. Причем настолько самозабвенно, что тринадцатого мая, поднявшись на тринадцатый этаж, впервые ничего не смогла придумать: не было в голове никаких мыслей, а в душе эмоций. Куража не было, а совершать глупые поступки надо в соответствующем расположении духа. Работы было, как всегда, невпроворот, но ей не хватало – по Жванецкому – мелкого брызга. Чтоб жизнь вокруг кипела пузырьками шампанского, чтоб события всякие интересные, новости… Но ничего не происходило. По крайней мере у нее лично: бывший муж ограничивался долгими телефонными разговорами с Дашкой и регулярным переводом денег на Катеринину карточку, а к личной встрече не стремился, что ее даже задевало: ему сказали – уходи, он и ушел. Странно, честное слово. Так вообще-то не делается. Вон Бабины разводились как полагается: со скандалами и разговорами, а потом вообще передумали. В первый раз. Зато во второй все прошло как по маслу, но это уже был форсмажор. Через неделю после исторического визита будущего тестя Бабин был холост, а еще через две создал новую ячейку общества с гражданкой Фирулевой – как ее зовут, Катерина так и не вспомнила. На свадьбе со стороны жениха никого не было, хотя Женя и звал. Но даже его мама не приехала, и Катерина тоже отказалась.

В качестве компенсации морального ущерба Сан Саныч Фирулев вручил новоиспеченному зятю энную сумму в долларах для бывшей супруги, проявившей похвальное благоразумие. Этих денег Светке с дочерью вполне хватило бы на покупку новой квартиры, то есть Сан Саныч поступил как порядочный человек, по понятиям. Бабин, опасаясь попадаться Светке на глаза, передать деньги попросил Катерину. Но миссия оказалась невыполнима – Светка денег не взяла. А Бабину просила сказать, что с Фирулевым она в родственных отношениях – слава Богу! – не состоит и поэтому подарки принимать от него не может. На алименты согласна – как положено, четверть папиной зарплаты. А на квартиру она сама теперь заработает, это Светка просила подчеркнуть особо.

Забирая у Катерины деньги, Бабин едва не плакал. «Ничего, в Москве поправишь нервишки. Или в Израиле?» – ворчала про себя Катерина, которой, по совести говоря, было жаль Бабина. У Светки все наладится, а у него теперь такая жена, про которую говорят – не рукавица, с руки не сбросишь. Век воли не видать, как сказал бы Фирулев-папа.

После свадьбы Бабин, к великому удивлению непосвященных в детали, уволился и уехал – «рожать», но об этом знала только Катерина. Светка тоже уволилась из издательства и теперь вникала в дела на новом месте, так что ей было не до Катерины. Ивашов осуществлял свои депутатские полномочия в столице нашей Родины, а может, занимался чем-то другим совсем в другой точке земного шара – Катерине, он, понятное дело, не докладывал. Несколько раз, правда, он звонил, они мило болтали, он читал ей новые стихи, Катерина хвалила, а других тем для разговоров у них и не было.

Одним словом, Катерина осталась одна как перст, и развлекал ее только преданный Василий, исправно завозивший сырки теперь уже не только «для Катеньки», но и для дочки. А она попутно выуживала из него рассказы об очередном этапе его многотрудных поисков семейного счастья. Правда, в последнее время, Катерина заметила, и Василий поутих, свое объявление уже не подавал, а новые письма пробегал глазами без особого интереса. Устал мужик, отчаялся, понимающе вздыхала Катерина. Как оно все непросто-то, черт возьми. И как могла, подбадривала Васю, уверяя, что он непременно найдет свою половинку.

Вот и сегодня Василий заглянул ближе к обеду, выложил гостинцы, они поболтали ни о чем, и Катерина, воспользовавшись случаем, попросила отвезти ее домой.

– С удовольствием, – обрадовался Василий. – А т-твоя что?

– А кто ее знает? С утра не завелась. Я и дверями хлопала, и в выхлопную трубу дула, причем окошки закрыты были, – пожаловалась Катерина.

Но оказалось, что Василий этого анекдота не слышал, поэтому он посмотрел на нее с состраданием, как на больную, и осторожно поинтересовался:

– А з-зачем… в трубу? Д-дула зачем?

– Да это так. Анекдот такой есть.

– А м-муж что? – хитро закинул удочку Василий. – Не починит?

– Муж в командировке, – безмятежно пояснила Катерина.

Бессовестно расспрашивая Васю о перипетиях его многотрудной личной жизни, про свои дела Катерина благоразумно помалкивала. Во-первых, она сама до сих пор так и не привыкла называть Олега «бывшим» и к тому, что она – не замужем. Еще она резонно полагала, что наличие у нее мужа, пускай и отправленного в вечную командировку, поможет сохранить ее отношения с Василием на стадии нежной бесперспективной дружбы (с его стороны) и корыстного профессионального интереса – с ее.

– Тогда п-поехали, – решил Василий. – Я п-посмотрю, что там у тебя, м-может, и решим.

– Спасибо! – радостно засобиралась Катерина. – Сейчас только компьютер выключу, а ты окно закрой, мало ли что…

Но улизнуть с работы немедленно не удалось – черт принес посетителя. Невзрачный мужчина средних лет в кургузом пиджачке и давно не чищенных ботинках решительно прошел в кабинет и уселся на стул, неприязненно глядя на Василия.

– Я внизу п-подожду. Ты тут не д-долго ведь, – с нажимом произнес Вася и оставил Катерину вдвоем с посетителем.

– Я слушаю вас, – дежурно улыбнулась Катерина.

Мужчина посмотрел на нее укоризненно – мол, ничего веселого не вижу, и сообщил:

– Я посылал вам объявление. В феврале.

– И что? – подбодрила Катерина, еще надеясь на то, что беседа будет короткой.