Весенний снег

— Наш-то анчутка ошалел от радости. Носится теперь по округе на своей «вертихвостке».

Марья Денисовна и сама ошалела от неожиданной новости, столько улыбалась за эти дни, сколько за последние годы не улыбалась.

И все вокруг были довольны: наконец-то появится новый житель. Долгожданный.

— Послал бог, послал, — крестилась бабка Анисья. — Снизошел, значит, до хороших людей.

— Есть правда, стало быть, есть, Денисовна, — поддержал старик Волобуев.

Каждый приезд Никиты на мотоцикле сопровождался визгом ребятишек. А когда он начал по двое сажать их в коляску и довозить до ближайшего леска — тут уж восторгам не было предела.

Частенько теперь в Прозоровском доме бывали люди.

Веру разглядывали с особым вниманием. Она как будто молодела. Морщинки на лице с каждым днем разглаживались и исчезали. Глаза блестели счастьем. И вся она наполнялась невидимым доселе внутренним, тихим довольством.

Вера оставила самодеятельность. Приходила домой пораньше. Много гуляла. Даже в самые морозы закутывалась в шаль до самых глаз, спускалась к озеру, заходила в лесок и там останавливалась чуть ли не у каждого дерева.

— Поди хватит? — заботливо спрашивал Никита, Вера мотала головой и смеялась счастливым смехом.

— А ишшо гимнастику выделывает, — сообщала старушкам Марья Денисовна. По полчаса, не мене, изгибается.

Старушки качали головами, шамкали, вспоминали, как они носили, как рожали.

По вечерам Вера готовила пеленки-распашонки. Она подшивала края иглой и всякий раз укалывала пальцы.

— Так машинку надо, — пожалел Никита.

— Да ладно, ладно, — отказывалась Вера, довольная, что он жалеет ее.

Однако Никита не отступил, не таковского был характера. Как-то пришел с работы и сообщил Вере:

— На совещание выдвинули. На два дня в область еду. Там и куплю машинку.

— Ну что ты! У нас же с деньгами…

— А ничего. В кассе возьму или в кредит.

Над его возвращением из города долго веселились все Выселки.

Шел он по дороге от Медвежьего и перед собой детскую коляску, как тачку, толкал, а в ней вместо ребенка швейная машина лежала.

— Ну ты скажи, Денисовна, Никита-то наш разродился! — в который раз добродушно смеялся старик Волобуев. — Стало быть, механизатор, так он машину-то и принес, значит, согласно уклону.

— Еще полсрока до родов, а у тебя уже все на мази, — сказала Вере золовка Соня.

— Так я ж не прошу, — оправдывалась Вера, привыкшая жить со всеми в ладу и не терпевшая зависти подруг, а тем более родственников.

— Аи проси, — одобрила Соня. — Что ты?! Столько натерпелась. Я бы вся извелась. Ни за что бы не смогла… Теперь твое право… Проси.

До определенного срока Вера была спокойна, а потом начала волноваться.

— Ты чего хмурая? — спросил Никита.

— Ничо, ничо, — шутливо произнесла Вера, но вечером призналась: Что-то боюсь… По сроку должен бы стучаться.

— Ждет указаний, — усмехнулся Никита.

— Тебе смешно.

— Да нет… Это я так… Но вроде все нормально. Ты и у доктора недавно была, и так… э-э… по виду.

Волнение Веры передалось бабушке. Соне, соседям.

— А ты, девка, попарься, вот чо, — советовала бабка Анисья.

Вера не выдержала, пошла на очередной прием к акушерке. Та успокоила:

— Нормально. Сердцебиение прослушивается.

Ночью Вера все равно шепнула Никите:

— А чего он не стучится? Ведь должен.

А под утро растрясла мужа, сообщила:

— Постучался, Никита… постучался… — и заплакала, ткнувшись носом в его плечо.

Никита за завтраком не удержался, передал радостную весть домочадцам.

— Первый звонок, значит, — заключил старик Волобуев, услышав новость от бабушки Марьи. — Стало быть, мужик растет. А потому как не торопится, дисциплину соблюдает.

— А я вот по такому случаю… — сказала за ужином Марья Денисовна и выложила на стол носочки, шапочку и рукавички своей вязки.

— Спасибо, Марья Денисовна, — поблагодарила Вера. — Но ведь еще неизвестно кто.

— А любому сгодится. Любому.

— Девчонка будет, — вставила Соня, любящая девочек.

До последнего дня в семье шел спор: одни доказывали, что родится мальчик, другие — девочка. Каждый приводил свои доводы и свои наблюдения. Вера только тихо улыбалась, слушая спорящих. Меж собой они решили: кто бы ни появился — счастье. Если родится мальчик, назовут его Сережей, если девочка — Машенькой, в честь бабушки.

Когда Вера пошла в декрет, в школе наступили каникулы. У Никиты самая работа. А ей — ожидание. Она носила ЕГО спокойно, теперь уверенная, что ОН существует.

— Ну как будто со свечой ходишь! — дивилась на нее Марья Денисовна. Вся-то ты светишься, девонька.

Она не давала Вере суетиться по хозяйству, отсылала на волю:

— У тебя, девонька, свое… А тут горшки да ухваты — мое дело.

Вера брала книгу и неторопливо шла к озеру. Ветерок от воды обдавал ее приятной прохладой. Иногда ему навстречу прилетал степной ветер, принося запахи трав и полыни, запахи окружающего мира.