Весенних фресок многоцветье (сборник)

Влюблённые часто стояли у реки, иногда поднимались на мост, чтобы посмотреть, как бурлят и переливаются бездонные водные потоки. Разговаривать не хотелось. Иван и Люся брались за руки, медленно шли прочь, потом останавливались в тени старых лип и сплетались в неумелых объятиях, как будто сами превращались в гибкие ветви и корни могучих деревьев. Незаметно наступали сумерки. Это значило, что нужно возвращаться домой, а они всё целовались и никак не могли оторваться друг от друга. У палисадника Люсиной дачи юная пара вновь обменивалась поцелуями, теперь уже быстрыми, почти не касающимися губ, такими, чтобы никто не увидел. Никто и не видел.

Дома Люся долго не могла уснуть. Она ёрзала и вертелась в постели, сбивая непослушное одеяло. Успокоиться не удавалось, не получалось, и всё тут. Заброшенные учебники неровными стопками громоздились на старом столе. Люся вздыхала, охала и уже в дрёме представляла себя женой директора завода, министра или дипломата. Одним словом – Ваниной женой.

Незаметно наступил июль, пора было возвращаться в Москву. В судьбе Ивана Корсакова намечались перемены. Его отца переводили работать в Крым. Вроде бы на вышестоящую должность, и вроде бы ненадолго. А может быть, просто подальше от центральной власти. Ванина мать разрывалась между двух огней. Отпускать мужа одного она не хотела, потому что на юге, да и не только там, много ушлых бабёнок, мечтающих заполучить чужого мужика, в особенности если этот мужик крупный начальник. Бросить сына в столице женщина тоже не могла, боялась, что без должного надзора тот свяжется с дурной компанией и пропадёт. В конце концов было решено ехать к морю всей семьёй.

Прощание состоялось под теми же старыми липами. Молодые обнимались, клялись в вечной любви, строили планы на будущее. Ветер растрепал Ванины волосы, и Люся разглаживала эти непослушные каштановые волны своей ладонью.

– Я буду писать, – обещал Иван. – Ты и не заметишь, как пролетит целый год. Это же не вечность, это всего лишь год. Закончу десятый класс и приеду в Москву поступать в институт. А ты уже будешь студенткой. Мы станем гулять по городу, пойдём в кафе, в ресторан, если захочешь! Ну не плачь же, не плачь.

Ваня целовал Люсины глаза, губы, холодные мокрые щёки. Он уже сам чуть не плакал.

– Потерпи, – шептал он. – Ещё немного, и мы всегда будем вместе, слышишь, всегда!

Всю ночь Люся не сомкнула глаз. Она и сама не знала, отчего так убивается. Переполняло ощущение пустоты, одиночества и полной безысходности. Наутро Люся села за учебники. Подготовка к экзаменам помогала немного отвлечься от бесконечной тоски.

В институт она всё-таки поступила, хотя с трудом.

Еле-еле набрала положенные баллы. Через месяц пришло письмо от Ивана. В него была вложена фотография с короткой надписью-росчерком «Ялта». Люся долго рассматривала любительский снимок, на котором уютно разместился улыбающийся Ваня. Его обнажённый торс лоснился от загара, нога упиралась в морской валун. И хотя фотокарточка была чёрно-белая, сразу становилось ясно, что небо на ней лазурно-голубое, море тёмно-чернильное, а Ванино тело шоколадно-бронзовое.

– Устроились мы хорошо, – сообщал Иван. – Я уже обошёл все чеховские места, видел школу, в которой буду учиться…

В тот же вечер Люся села писать ответ. Сочиняла его долго, старательно выбирая слова. Затронула и поступление в институт, и литературный вечер, на который ходила вместе с подругой, и сюжет нового фильма. Перечитывала, перечёркивала, начинала заново. Хотелось написать просто и коротко: «Ваня, приезжай скорее. Я очень скучаю. Я люблю тебя и думаю только о тебе». Но это звучало бы слишком примитивно и банально. К утру письмо было готово: переписано мелким аккуратным почерком и слегка сбрызнуто духами. Гору черновиков Люся порвала на мелкие кусочки, а запечатанный конверт отнесла на почту и собственноручно опустила в железный ящик, выкрашенный синей масляной краской.

Промелькнул остаток лета, наступила осень. Ответ от Вани не приходил. Люся не знала, что и предположить. Может быть, неизвестные злоумышленники перехватили любовное послание на полпути, и оно не добралось до адресата? Или Иван переехал в те места, где вообще не было почты? Или?.. О плохом думать не хотелось. Люся решилась на второе письмо. Оно было намного короче первого и почти всё состояло из вопросительных знаков: «Где ты? Как учишься? Что нового? Почему не пишешь?»

Ответа не последовало. В голову лезли самые ужасные фантазии: Иван умер, заболел неизлечимой болезнью, стал жертвой несчастного случая… Люся долго разрабатывала план спасательной операции: она поедет в Крым, разыщет пропавшего друга, поговорит с ним или хотя бы увидит место его гибели. Но прошло время, и почему-то стало понятно, что ничего ужасного не случилось. Незачем придумывать нелепые аварии, катастрофы и кораблекрушения. Всё казалось намного проще. Иван забыл её, променял на другую, предал. Обида сжимала горло неожиданными слезами. Люся закрывала дверь и подолгу сидела одна в полной темноте.