Весенних фресок многоцветье (сборник)

Понемногу она успокоилась, хотя по привычке всё ещё заглядывала в почтовый ящик, а проходя по Калининскому, тревожно оглядывалась, будто искала кого-то.

Пролетели два года. На радость родителям, у Люси появился ухажёр. Им оказался её однокурсник Митя, долговязый парень с добрыми водянистыми глазами.

Сразу видно, что человек серьёзный, порядочный. Поначалу Митя не обращал на Люсю особого внимания, а после начал провожать до дома, приглашать в кино и на танцы. Этот бесхитростный роман закончился весёлой свадьбой. Родственники не могли нахвалиться, какая же Люся умница: высшее образование получила, диплом защитила и при этом в девках не засиделась. Всё вовремя, всё как положено.

На семейное торжество пригласили всех: и друзей по институту, и соседей, и родню. Из Ленинграда приехала двоюродная сестра Танечка. Она с детства бредила танцами, окончила балетное училище и вот теперь взахлёб рассказывала, что уже получила приглашение в труппу Мариинского театра. А это не хухры-мухры! Осенью премьера – «Спящая красавица» Чайковского. И, представляете, Танечка там танцует! Конечно, не главную партию, но всё же.

Люся немного волновалась, но это волнение придавало ей особое очарование. Тонкие пальчики сжимали традиционный свадебный букет, белоснежная фата подчёркивала нежность кожи, а золотистые локоны выбивались из-под неё так трогательно и наивно. Гости были в ударе. Давний приятель Андрей так и сыпал шутками, анекдотами, тостами. Ради такого случая он нарядился особо торжественно – светлый пиджак, шёлковый галстук. Настоящий франт!

– Слишком много пьёт, – шепнула Люсина тётка.

– Да ладно тебе, Шура, свадьба ведь! – ответила новоиспечённая тёща и ласково улыбнулась сестре.

Сама тётя Шура отличалась тем, что могла добыть любой дефицит. Со скоростью света перемещалась она от ГУМа к ЦУМу, от специализированных магазинов к галантереям. И везде у неё были связи. Лакированные туфли хочешь достать? Шарф купить? Пальто импортное? Бюстгальтер большого размера? Это к Шуре надо обращаться. Спекулянтка, конечно, но без неё никуда.

Ещё на свадьбу был приглашён сосед Лев Иванович Герц, то ли немец, то ли еврей по происхождению. Человек он был уважаемый, солидный. И пост занимал ответственный – начальник продуктового склада. Несмотря на свою тучность и постоянную одышку, Герц первый предложил устроить танцы и даже принёс несколько пластинок из своей собственной коллекции. Галантный Лев Иванович медленно вальсировал с Люсиными подружками. В его мясистых руках они казались фарфоровыми статуэтками с пышными, взлетающими в такт музыке юбками. Девушки хохотали, а те, кому не хватило пары, танцевали друг с другом. Всё равно весело, всё равно хорошо!

Галина Семёновна сидела в самом углу на диване. Она была болезненно экономна и к концу жизни собрала приличные сбережения. Как и многие не раз обманутые люди, государству и банкам Галина Семёновна не доверяла, поэтому хранила все деньги дома, под истёртым матрасом и в старом шифоньере. Своим знакомым, исключительно честным и порядочным гражданам, она часто одалживала небольшие суммы, за что получила ласковое прозвище – Копилочка.

– Хватит веселиться! – призывала гостей к благоразумию тётя Шура. – Нужно и совесть знать. Жениху с невестой почивать пора.

Но разве молодёжь утихомиришь? Гуляли до утра, да ещё и на следующий день. Красота!

Жить решили у Мити. Он вместе с матерью был прописан в частном доме на самой окраине города, где для молодожёнов нашлась отдельная комната: узкая, с окнами на север, но всё-таки своя собственная.

«Вот она, семейная идиллия», – думала Люся и восторженно рассматривала свадебный подарок – импортный чайный сервиз с аккуратными розочками и золотой каёмкой по краю чашек. Лев Иванович, щедрая душа, расстарался.

Свекровь Люсе сразу не понравилась. Крепко сбитая, вечно румяная, будто после бани, хохлушка Матрёна Петровна уж тридцать лет назад перебралась в столицу, а всё же была совершенно неотёсанна. Одна её речь чего стоила! Громкоголосая Матрёна смело мешала в одну кучу русские и украинские слова, при этом щедро приправляла их смачными простонародными выражениями, не свойственными никакому литературному языку. Бесконечные семечки, борщи и вареники раздражали, а необъяснимая страсть к побелке просто бесила. Белила Матрёна Петровна всё, что попадалось ей под руку: печи, заборы, стволы корявых яблонь, створки шкафов. Её представления о красоте совершенно не совпадали с современными понятиями, и Люсе становилось страшно: неужели вся жизнь пройдёт в этой белёной мазанке, среди глиняных крынок с простоквашей и старомодных вышивок болгарским крестиком? Одно утешение – ходили слухи, что одноэтажные дома собираются ломать. Мечты о новой комфортабельной квартире будоражили Люсино воображение. Уж очень хотелось ни от кого не зависеть, быть самой себе хозяйкой.