Вещи и ущи

Дети усваивали это с песочницы, но от взрослых считалось нужным держать всё в тайне. Каждый ребёнок полагал, что ему помогает несколько невидимых духов, каждый знал, кто он — «светлый» или «тёмный», и водил знакомство с другими такими же, а представителей противоположной партии не любил. Если мальчик влюблялся в какую-нибудь девочку, то первое, что ему нужно было выяснить — это «светлая» она или «тёмная». Случалось, что из-за любви дети обращались к противоположной стороне силы, и это вносило в их жизнь подлинный драматизм. Во всём же остальном новострадовские дети ничем не отличались от своих сверстников из других городов: они также интересовались жвачками, сникерсами, новыми джинсами, мультиками и приставками «денди» и «сега». В новогоднюю ночь двухтысячного года дети, от дошкольников до одиннадцатиклассников, собрались на улице, они ждали пришествия Ормузда и Аримана. Заботливо закутанные своими мамами в зимние шарфы, готовые вступить в сражение за своего бога не на жизнь, а на смерть, толпы детей стояли, уставившись в небо. Падал мокрый снег, взрослые открывали бутылки с шампанским и пускали в небо фейерверки, а Ормузд и Ариман так и не явились. Ещё около года после этого дети ждали, что, быть может, война всё же начнётся, и планета Нибиру с её эльфами и гномами приблизится к Земле, но война не начиналась, а планета Нибиру не приближалась. По инерции многие дети ещё продолжали ждать, но некоторые из них уже начали посмеиваться на тему Ормузда и Аримана, а многие просто стали избегать этой темы, как будто ничего такого никогда не было. Всё меньше и меньше их интересовало, кто был раньше «тёмным», кто «светлым», никто уже особо не распространялся о своих магических способностях, и теперь, казалось, в жизни ничего и не было, кроме жвачек, сникерсов, джинсов, мультиков и приставок. Те дети, которые были совсем маленькими в двухтысячном году, скоро совсем позабыли о войне, Ормузде и Аримане, планете Нибиру и той новогодней ночи. Для них это смешалось с другими сказками, которые они слышали в детстве от своих родителей. Труднее всего было подросткам. Кто-то стал пить, кто-то употреблять наркотики, девочки брили головы наголо и уезжали автостопом бродяжничать по стране. Но со временем многие пошли учиться, потом работать, создавали семьи, рожали детей, разводились. Покупали мобильные телефоны, заводили аккаунты вконтакте. И уже очень скоро Новострадов ничем не отличался от других провинциальных российских городов с высоким уровнем алкоголизации населения и безработицы.

Бред бытия

Опьяняющей радостью и самозабвением казался мне некогда мир.

Ф. Ницше