Вещи, о которых мы не можем рассказать

Мама перевернула дом престарелых вверх дном, но не смогла найти коробку. Теперь она возвращается к себе домой; у нее на складе хранится кое-что из вещей Бабчи и Па. Прошло уже несколько часов, и она еще немного задержится, но Эдди нажимает кнопку «Обед» на своем айпаде десять раз в минуту, и это сводит меня, Бабчу и медсестер с ума. Я убавила звук, но Эдди снова включил его – точно так же, как до этого бабушка. Одна из медсестер довольно мягко спросила, могу ли я забрать у него гаджет, но это его голос и его уши, поэтому я отказалась.

С одной стороны нам повезло, потому что сейчас время обеда, когда он ест суп или йогурт, а с другой, в высшей степени не повезло, потому что, учитывая утреннее фиаско в магазине, ни того, ни другого у меня под рукой нет. Эдди просто нужна банка супа, или, еще лучше, несколько тюбиков йогурта, если мы сможем найти что-нибудь с подходящей этикеткой. Я должна позвонить Уэйду. Я должна убедить его проехать по пути с работы через магазин и привезти Эдди поесть или, еще лучше, прийти и забрать Эдди домой. Причина, по которой я не хочу этого делать, заключается в том, что я уже знаю, как пойдет этот разговор.

Я скажу, что это чрезвычайная ситуация. Что я не просила бы, если бы у меня была альтернатива, но я не могу оставить Бабчу одну – она и так достаточно расстроена. И я не знаю, сколько еще мама будет отсутствовать, а Эдди отчаянно нуждается в еде.

Уэйд издаст все нужные звуки, и затем появится какая-нибудь впечатляющая причина, по которой он не сможет помочь. Он уже предупреждал, что у него запланированы встречи, так что я думаю, он снова прибегнет к этому заранее подготовленному оправданию.

Я подумываю о том, чтобы просто смириться с бесконечными требованиями механического голоса: обед, обед, обед – и с ожиданием, но Эдди выглядит слишком расстроенным. Кажется, будто он вот-вот сорвется, и теперь, задумавшись, я понимаю: это настоящее чудо, что мы до сего момента обошлись только одним приступом. Я вздыхаю и набираю номер Уэйда.

– Милая, – отвечает он после первого гудка. – Я так волновался! Как дела?

– Все ужасно, – признаюсь я. – Бабча не может говорить, и я не думаю, что она хорошо нас понимает. С помощью айпада она сообщила нам, что из дома ей нужна коробка с фотографиями, но мама не может ее найти. А Эдди не получил сегодня утром свой йогурт, потому что в Publix появилась новая упаковка, и у него случился срыв, и теперь он голоден, так что скоро нам грозит еще один срыв, и я больше не в состоянии одна справиться со всем этим. Мне нужна твоя помощь. Я помню, ты говорил, что занят…

– Мне так жаль, дорогая. У меня встречи…

– Мне больше некому позвонить, Уэйд!

Я повышаю голос, и Эдди с Бабчей оборачиваются на меня с удивлением. Даже если они не понимают слов, интонация, по-видимому, говорит сама за себя. Я вздрагиваю, виновато пожимая плечами, делаю глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

– Я не могу забрать его домой, Элис, – немного натянуто говорит мой муж. – У меня просто слишком много…

– Не волнуйся, Уэйд. Я не прошу ничего нереального, например, чтобы ты провел день со своим сыном, – шиплю я, слышу его резкий вдох и понимаю, что мы вот-вот поссоримся. Снова. Вероятно, потому, что он ведет себя как осел, и тот комментарий, который я только что озвучила, находится в диапазоне где-то между злым и стервозным, поэтому гарантированно вызовет у него оборонительную реакцию. Я закрываю глаза и, стараясь придать голосу более мирный тон, говорю: – Я только прошу тебя купить несколько банок супа или немного йогурта, если ты сможешь найти старую упаковку. Привези их мне сюда, в больницу. Со всем остальным я разберусь сама. – Мой тон меняется снова, теперь я почти умоляю: – Пожалуйста, Уэйд! Пожалуйста!

Он вздыхает, и я мысленно представляю мужа в его кабинете, говорящего по телефону. Он будет сидеть неподвижно, потому что я его раздражаю, а потом взъерошит волосы, потому что расстроен тем, как я только что с ним разговаривала. Даже сейчас, в ужасной тишине, пока я жду его ответа, я знаю, что он постоянно водит рукой по волосам, и когда раздражение станет слишком сильным, он положит руку на затылок и резко уронит.

Но точно так же, как после стольких лет совместной жизни я совершенно ясно представляю эту картину, я знаю, что он сделает то, о чем я прошу, потому что в противном случае он давно бы на меня огрызнулся и один из нас или даже оба в гневе сбросили бы звонок.

– Я сейчас приеду.

– Попробуй зайти в магазин рядом с вашим офисом, у них, возможно, остались продукты со старыми этикетками. – Помявшись, я осторожно спрашиваю: – Ты ведь помнишь, как они выглядели, верно? Я пришлю тебе фото. То же самое и с супом. Ты тоже должен достать правильный суп.

– Я не идиот, Элис! – нетерпеливо говорит он, и я слышу, как он собирается. – Я уже выхожу.