Вещие сны Храпунцель

Морозова в школу больше не вернулась, родители стали возить ее в московскую гимназию. А с Олеси все, как с гуся вода, она говорила:

– Знаю, почему Верка заболела, ходила в проклятый лес! Там зараза везде. Дедушка мой работал у тех, кто бомбу делал, потом заболел, облысел и умер.

Рассказ Шишкиной стали повторять другие дети, даже некоторые учителя к ним присоединились, история обросла жуткими подробностями. Через год Морозовы продали избу и куда-то уехали. Уж не знаю кто через некоторое время соврал, что Вера умерла. Теперь понятно, почему ребята не хотели даже близко подходить к тому лесу? Кстати, Вера жива, стала доктором наук, занимается раком крови. Сама им в детстве переболела и решила стать врачом. Я ее недавно совершенно случайно в инстаграме нашла. Прекрасно выглядит, и волосы у нее очень красивые.

Лена перевела дух.

– Идти, куда велел Владимир, мне было страшно, аж жуть. Но очень хотелось получить много денег, свою квартиру в Москве. Вот же дурочка я была! Поверила Марксу.

– Нет-нет, солнышко, – возразил Энтин, – вы были маленькой девочкой с безответственной матерью. В силу возраста наивны, образованием не блистали, а из-за асоциального поведения матери вынуждены были сами о себе заботиться. Думаю, вы отправились в тот лес не одна, а позвали Федю и Пашу, несмотря на строгое предупреждение дяди Володи идти одной.

– Верно, – согласилась Кисунина, – с мальчиками было не так страшно. Мы довольно быстро добрались до места. Владимир дал мне ключ от двери в горе, вручил маленькую бутылочку масла, предупредил: «У тебя дубликат ключа, облей его сначала смазкой, а потом суй в скважину». Я так и поступила. Еще при себе имела план коридора со створками. Крестиком Владимир отметил ту дверь, что надо открыть. От нее у меня тоже был ключ. Мне следовало войти в помещение, взять со стола папку и принести ее дяде Володе.

– Так, – протянул Костин. – Вы добыли папку?

Лена махнула рукой.

– Нет. Мы без проблем попали в коридор, дошли до нужной двери. Я попыталась ее отпереть, ключ никак не хотел поворачиваться. Паша меня отодвинул, стал сам возиться. Федя стоял около него, а я чуть поодаль, за их спинами. Окошин отпер дверь и толкнул ее. Одного толчка его руки хватило, чтобы она открылась нараспашку. Запахло дешевым одеколоном. Послышался тихий звук – ш-ш-ш. Паша успел перешагнуть через порог, он упал в комнату. Федя через секунду рухнул в коридоре. Дальше я ничего не помню. Очнулась от холода, на лицо лилась вода. Открываю глаза… Лежу на земле, идет сильный дождь.

Лена поежилась.

– Мне трудно объяснить вам свои ощущения и мысли. Все было очень странно. Я знаю, что такое лес и ливень. Понимаю, что надо встать и идти. Куда? Как меня зовут? Почему я лежу на земле? Потом на меня напал страх. Где я? Что делать? Кто я? Кто я? Кто я? Дальше воспоминания напоминают пунктирную линию. Иду куда-то, падаю, лежу, встаю, опять иду. Все время тошнит. Потом у меня начался понос. Сил нет. Темнота. Открываю глаза: еду в машине. Мужчина в белом халате рядом, он спрашивает:

– Девочка, как тебя зовут?

Я девочка?!

Вопрос повторяется:

– Как тебя зовут?

Молчу, не знаю.

Но он не отстает:

– Может, Таня?

Я киваю. Таня! Красиво.

А он снова:

– Или Маша?

Маша еще лучше, я соглашаюсь.

Лена закрыла лицо руками.

– Я оказалась в больнице. Провела там не один день, а потом мне повезло. В клинику приехали благотворители, почему-то я им понравилась. Главный из благодетелей сделал мне документ на имя Маргарита, отправил в центр реабилитации, заплатил за меня. Я там прожила почти год, как в раю. Затем был детдом… Много лет прошло, прежде чем вдруг неожиданно, два месяца назад, ко мне вернулась память.

– Душенька, разрешите задать вам пару вопросов? – осведомился Энтин.

Лена кивнула, Константин Львович спросил:

– Вы хорошо помните, как попали под машину?

– Да, – кивнула Кисунина.

– Можете описать ваши чувства и мысли незадолго до происшествия?

Кисунина схватилась за виски и поморщилась.

– Голова заболела? – поинтересовался психолог.

– Нет, – скривилась Лена, – запах. Фуу!

– Неприятный? – уточнил Константин.

– В автобусе было единственное свободное место, – объяснила Елена, – водитель громко объявил: «Стоять нельзя, возьму только одного пассажира». На остановке не было никого, кроме меня, помнится, я подумала: «Повезло мне. Иначе не уехала бы, народ оттолкнул бы от двери». Села возле мужчины, сделала вдох и чуть не скончалась. Сосед облился одеколоном! Вонючим! Запах мне в носоглотку словно штопором ввинтился. Ну почему мужчины так обильно используют средство после бритья? Мой супруг наливает лосьон в горсть, а потом и на лицо, и на шею! Боже! Зачем столько? Хватит одного пшика, ну ладно, двух! Ему самому не пахнет, а окружающие задыхаются. Зимой у меня мигрень от вони начинается, а летом такого фаната духов просто прибить хочется. Сижу в маршрутке, погибаю. Пересесть не могу, все занято. Отойти в конец салона и встать там невозможно, водитель запретил стоять, пообещал непослушных высадить. Катастрофа. У соседа телефон зазвонил, он сказал в трубку:

– Через десять минут буду у тебя.