Вещие сны Храпунцель

Джейн округлила глаза.

– Не разбираюсь я в них.

– А цвет? – не отставал Костин.

Евгения чихнула.

– Холодно на улице, а теплых вещей у меня нет, вот я и простудилась. Плохо живется нищему человеку. Серый. Или голубой. Может, белый. Да не разглядывала я автомобиль, зачем он мне сдался? Очень хочется чаю горячего и булочку. Бутерброд с маслом и сыром. Я ничего не ела двое суток. Голова кружится, трясет всю.

Костин вызвал администратора и велел быстро организовать перекус.

А Михаил водрузил на стол чемоданчик.

– Прежде чем Евгения Ивановна поест, я хочу взять у нее анализ ДНК. Вы согласны?

– Да, да, да, – закивала Джейн.

– Я уже говорил, что готов пройти эту процедуру, – подтвердил Решеткин.

Когда Михаил спрятал чемоданчик, Кабанова торжественно произнесла:

– Уверена, что Сергей мой сын. С детства предсказываю будущее, вижу вещие сны. Когда по телевизору увидела Решеткина, точно знала: это Сереженька, сыночек любимый. Накануне мне привиделось ночью, что я нашла его наконец! Мальчика своего!

Мне некстати вспомнилась беседа с соседкой Евгении Олимпиадой. Она рассказала, что Кабанова голову потеряла от жадности. В помойках рылась. И в бачках, что у магазина стоят, и в тех, куда народ из поселков мусор бросает. А уж какая Джейн врунья! Слова правды от нее не услышишь. Одно время себя за гадалку выдавала, говорила, что видит вещие сны. Ходила по домам, просила: «Заплатите, и я скажу, как вам помочь». Но никто в ее дар не верил.

У Костина звякнул телефон. Володя бросил взгляд на трубку и начал писать ответ. Через пару секунд ко мне прилетело сообщение: «Уважаемый господин Костин, прошу вас как можно быстрее приехать в клинику профессора Гольденрагера. С вами хочет побеседовать наш пациент Владимир Маркс. Завтра утром он должен улететь в Германию. С уважением, главврач Никита Сергеевич Майоров».

Глава тридцать девятая

– Что-то я очень устала, – пробормотала Джейн, поднялась, дошла до дивана и легла, – посплю, пока еду готовят. У вас так тепло, а у меня в доме холод, сырость. Вернусь домой, попытаюсь согреться, но одеяла теплого нет. Живу на крохотную… пен… си… ю… хр-р-р-р.

Николаша заржал.

– Во дает! Недаром ее Храпунцель прозвали! И как бабе не надоест врать про свою бедность!

Сергей выпил воды из стакана.

– Господа, к сожалению, у меня нет более времени для продолжения беседы. Я сдал анализ. И хочу подтвердить то, что говорил раньше: «Если выяснится, что Кабанова моя биологическая мать, я попробую ей помочь. Положу Евгению в нашу клинику…

На мой телефон пришло новое сообщение, на сей раз от Махонина: «Попробуй узнать у Решеткина, сколько служащих у них в доме и их имена».

– …попытаюсь исправить положение, – говорил тем временем Сергей.

– Боюсь, что в возрасте Евгении серьезные изменения менталитета маловероятны, – грустно заметил Энтин, – хотя бывает по-разному.

– Если она после лечения согласится на выброс мусора, ремонт и перестанет лазить по помойкам, это станет огромной победой, – сказал Сергей Николаевич.

– Вы можете взять ее к себе в качестве домработницы, – выдала я редкую глупость, – Джейн должна находиться под контролем.

– Согласен, – неожиданно произнес доктор, – наблюдение за ней необходимо. Но в наш дом она не придет. Я предупредил, что не желаю видеть Евгению Ивановну там, где я живу с родителями. Она никогда не переступит порог нашего дома. И, во-вторых, у нас есть прислуга, Марфа Егоровна работает всего год, но мама ею довольна.

Я мигом придумала домработнице фамилию:

– Кочеткова?

– Нет, – удивился Сергей. – Почему вы решили, что она Кочеткова? Деревянкина ее фамилия.

Я продолжала самозабвенно врать:

– Марфа Егоровна. Это имя не самое распространенное, его носит тетушка, которая наводит порядок у меня. Я подумала, вдруг у нас с вами одна помощница на двоих?

– Нет, – улыбнулся Сергей, – хотя это была бы забавная ситуация.

– Еще я шофера ищу, – в порыве вдохновения солгала я.

– У нас их нет, – сказал Сергей, – все сами сидим за рулем.

– И Алевтина Семеновна? – на сей раз искренне удивилась я.

Сергей снова глотнул воды.