Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

Снорри ехал последним, не торопясь, даже медленнее, чем остальные. Часто останавливался, нагибался, срывая цветы, поправлял подпругу. Но ни разу не оглянулся! Зато, достав широкий кинжал, частенько метал его в попадавшиеся на пути деревья. Затем, с радостным хохотом, скакал к дереву, вытаскивал застрявшее в коре острие, подбрасывал кинжал вверх, ловко ловил, всем своим видом показывая чисто детское удовольствие… и не забывал вглядеться в широкое лезвие, в котором, как на ладони, отражалось все то, что было позади: холм, деревья, кустарники. Ага, вот у березы дернулась ветка! А ветра, между тем, нет. Вот еще – чуть-чуть отклонились в сторону веточки бузины, словно бы кто-то их осторожно отвел рукою. Снорри примечал все… О чем и доложил ярлу, нагнав его у мостика через Глубочицу, за которой, собственно, и начинался город.

Выслушав его, Хельги удовлетворенно кивнул – значит, они с Ирландцем не ошиблись насчет артельщиков. Никакие это не артельщики, а шайка нидингов! Что ж, тем хуже для них.

Переговорив, друзья разделились: Ирландец и Снорри свернули направо, к частоколу, окружавшему Копырев конец, а Хельги, проводив их взглядом, неспешно поехал налево, к Подолу. Зеленые ветки берез взъерошили его волосы, ярл покачал головой, вытащил запутавшиеся в волосах листья. По правую руку возвышался дикий, поросший густым малинником, холм, на вершине которого, среди высоких дубов, виднелись идолы местных Полянских богов, за холмом слышался отдаленный городской шум – стук молота по наковальне, мычанье скота, девичьи песни. Хельги обернулся. Если и нужно место для засады, то вот оно – лучше не сыщешь! И, кажется, под чьей-то осторожной поступью тихонько треснула ветка.

Ярл не успел больше ничего подумать, как откуда-то сверху, с холма, просвистела стрела – если б она была действительно неожиданной, то поразила бы Хельги прямо в сердце. Однако, едва различив свист, он резко отклонился в сторону и… вдруг повалился с коня наземь, нелепо взмахнув руками.

И тут же выскочили на тропинку четверо мужиков в посконных, подпоясанных веревками, рубахах. Те самые артельщики… Вот только пятого – прилизанного, лупоглазого, с бородавкой – почему-то с ними не было. На всякий случай остался в засаде? Впрочем, особо рассуждать было некогда. Сильные руки уже тянулись к упавшему навзничь телу, стягивая с него плащ, пояс, меч… Нет, меч быстро вскочивший на ноги Хельги вытащил раньше них! Разбойники даже не успели ничего толком сообразить, как двое из них со стоном повалились в кусты, окрашивая зеленые ветви горячей дымящейся кровью. Третий завизжал, как свинья, закрутился, раненый в шею, засучил ногами, да так и замер, устремив взгляд быстро стынущих глаз в чистую лазурь неба. Четвертый… Четвертый – похоже, самый молодой из нападавших, смуглолицый, взъерошенный – попытался было дать деру, и совершенно напрасно. Убрав обагренный вражеской кровью меч в ножны, Хельги нагнал разбойника в два прыжка и, сбив его с ног, быстро скрутил ему руки. После чего вытащил меч и, приставив лезвие к горлу, приказал:

– Вставай. Иди.

Взгляд холодных глаз ярла не обещал пленнику ничего хорошего в случае малейшей попытки сопротивления. Парень, видно, хорошо понял это и со вздохом поднялся с земли, даже не посмотрев на мертвые тела товарищей.

Держа пленника впереди, Хельги взял коня под уздцы и осторожно пошел вслед за ним, настороженно прислушиваясь и в любое мгновенье ожидая пущенной из засады стрелы – ведь пятый «артельщик», лупоглазый, так и не объявился! Тем не менее, пока все было спокойно. Лишь когда ярл с пойманным разбойником уже почти скрылись за холмом, позади них, среди дубов и кустов малины вдруг закричали птицы. Поднялись целой стаей в небо, словно кто-то спугнул, а с высокого дуба на землю спрыгнул викинг в коричневатой тунике. Викинг – ну, конечно же, это был Снорри! – наклонился, подобрав с земли плащ, тряхнул волосами и довольно подмигнул небу. Все прошло так, как и было задумано. Тем не менее, Снорри, быстро переговорив с Ирландцем, все-таки решил подстраховать ярла. Да, конечно, это было не очень-то благородно – не доверять своему вождю – и совсем не в традициях детей фьордов, однако Снорри слишком долго прожил у печенегов, впитав в себя все их степные хитрости.