Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

– Идем. – Порубор пожал худыми плечами и, еще раз оглянувшись на луг, побрел вслед за новым приятелем. Грустная улыбка его постепенно сменилась веселой. И в самом деле, пока все складывалось неплохо. От пожара спаслись, от лихих людей вроде бы тоже. Тепло, в лесу полно съедобных кореньев, да и рыбу в реке запромыслить не сложно, была б только охота. Как выбраться к Киеву – Порубор знал, вообще он все здешние тропки ведал, так что не заплутают. Вот только жаль варягов, хорошие люди. Видно, сгибли, уж узколицый-то – точно. Сгорел в пожарище – лютая смерть, от которой их, Порубора и Вятшу, упасли боги.

Дойдя до рощи, остановились, словно бы нарочно – это Вятша медлил, незнамо зачем, то палку какую-то себе выламывал, то кору березовую.

– Ушли. – Проводив глазами отроков, выбралась из ивовых зарослей Ладислава, нагая, с распущенными по плечам волосами, с блестящей от пота и влаги кожей, и в самом деле – русалка. – Что с одежкой делать будем?

– Ты похитила, тебе и носить, – улыбнулась Любима. – А этих, волков-недоносков, хорошо бы убить, ежели выпадет такая возможность.

– Зачем убивать? – Ладислава пожала плечами. – Похоже, они знают, куда идти.

– Предлагаешь идти за ними?

– Угу… А, как выйдем к людным местам – тут и пригодится рубаха.

– Хорошая рубаха. – Рыжеволосая Речка потрогала пальцами шитье. – Немалых денег стоит…

Странно, но о рубахе же как раз в этот момент говорили и отроки. Вернее, Вятша спрашивал Порубора, зачем тому такая дорогая одежка, чай, ведь не девка он?

Порубор усмехнулся:

– Э, не скажи! Зачем? Сам посуди, лет мне пока не очень-то много, а порубежье древлянское я, как пять пальцев своих, знаю. То охотничью ватагу сюда сведу, за медведем да зубром, то плотничью артель – за дубом, то рыбаков, то бортников. Иногда, между прочим, серебром платят… Ну, пусть не всегда, но все же. Да, рыбаки больше рыбой, а бортники медом рассчитываются… Так родичей у меня, почитай что нет, один я. И ни серебро, ни мед, ни рыба для меня совсем не лишние. Артельщики меня многие знают, говорят, кто в эти места идти задумал, а я уж потом проводником нанимаюсь. И вот, подумай, кто ж меня наймет, ежели приду в посконной рубахе да в лаптях? Ну и что с того, что места те ведаю, но виду-то во мне никакого! А ведь по одежке встречают. Вот и прикупаю одежку богатую, ночью ходить боюсь – ограбят. Эх, сапоги еще были, зеленые, мягкие, за полгривны купленные, не сапоги – загляденье. Видно, водяной в них теперь ходит, или русалки… Точно – русалки. Я одну своими очами видал, пока ты меня тащил волоком.

– Кого, кого ты видел? – насторожился Вятша.

– Русалку. Красавицу-деву с золотыми волосами, нагую… с хвостом.

– С хвостом… Может, русалки у тебя рубаху и стянули?

– А зачем им она?

– Про то не ведаю. Но они ведь, известно, всякую красоту любят.

Незаметно стемнело. С той стороны реки все еще тянуло дымом пожарища, правда, огня уже видно не было, видно, выгорел весь лес на участке между ручьем и рекою. Больше гореть там было нечему. В стороне от реки, в дальнем лесном урочище, жгли костер воины Лейва. Палили осторожненько, в специально вырытой ямке, помнили недавний пожар. Молодые воины-волки молча ломали притащенный хворост. Рядом, в кустах, высунув язык, валялся опаливший шерсть пес и со страхом смотрел на костер. Две другие собаки не убереглись, сгину-ли-таки в пламени. Искать князя решено было утром, сейчас все одно ничего не видно, а до ночи бушевало пламя, и выйти к капищу не было решительно никакой возможности. Правда, поверит ли в это Дирмунд? Лейв Копытная Лужа хмуро потянулся к огню – на рогатках жарилась дичь: пара рябчиков и тетерев. Рядом с варягом лежал мешок с двумя головами, предназначенными для князя. Третий отрок, обреченный на смерть, то ли в пожаре сгинул, то ли утоп в болотине. Лейв считал, что уж с этим князь Дирмунд не будет особо-то разбираться. Забот и так хватало – нужно было искать место для нового острога, желательно поглубже в лесах. Потом снова искать отроков да девок – похоже, те девки сгорели в остроге, жаль, так их никто и не попробовал. Зазря пропали девки! А вот еще интересно, куда делся Истома? Ну, Ильман Карась, ясно – ускакал вместе с князем в капище, а вот Истома? Вроде бы, поначалу держался вместе со всеми, потом как-то незаметно отстал. Зачем? Истома никогда ничего не делал зря…

Откусив от рябчика изрядный кусок, Лейв чуть не подавился им – уж больно тот велик оказался – закашлялся, побагровел даже. Выплюнув мясо, подумал вдруг – а не происки ли это князя? С него станется, вполне! Поежившись, Копытыная Лужа исподлобья оглядел воинов – не заметили ли, как ему страшно? Вроде нет, никто не смотрел в его сторону. Кто-то из воинов нюхал воздух, широко раздувая ноздри. Со стороны реки – хоть ветер и дул не оттуда – по-прежнему ощутимо тянуло гарью. А ведь, на самом-то деле, это был небольшой пожар, так себе, пожарец, могло быть и хуже, да вот, видно, помогли боги.