Весьёгонская волчица

– Как это что? – удивлённо спросил приезжий. – Вы как будто не знаете, что у нас с волками повсеместно ведётся борьба, что государство платит большие деньги за каждого убитого волка! А вы держите целую стаю дома! Хорошенькое дельце! Вы же охотник, товарищ Бирюков, неужели вам неизвестно, сколько мяса поедает в год один волк? Полторы тонны! И это мясо не только диких животных, но и домашних. Вот вы, чем вы кормите своих волков?

– Да каких волков? – сердясь, сказал Егор. – Волчата ещё молочники, а волчица всё ест.

– Что значит всё? И мясо?

– И мясо.

– А где вы его берёте?

– Да где придётся, где дадут. Скотина, что ли, не дохнет?

– Вы хотите сказать, что кормите волчицу только отходами, а сами никого не стреляете?

– Не стреляю.

– Хорошо, допустим. Ну а дальше-то что? Не собираетесь же вы кормить волчат?

– Ясное дело, не собираюсь.

– Стало быть, сдадите в заготконтору?

Здесь бы Егору и сказать: конечно, сдам, а как же иначе, и, смотришь, всё сошло бы на тормозах, но какой-то чёрт подзуживал Егора к противоречию, и он сказал другое:

– Никуда сдавать не буду. Отпущу, да и всё.

Тут приезжий посмотрел на Егора не то что удивлённо, а с пристальным интересом, как будто не верил, что человек в своём уме может заявить такое.

– Вот теперь всё понятно, – сказал он наконец. – Нет, товарищ Бирюков, отпускать волчью стаю вам никто не позволит. Вы что, не понимаете, что делаете? Тут за каждый килограмм мяса бьёмся, а вы – отпустить! Волки должны быть уничтожены, и причём немедленно. Пока вы этого не сделаете, я от вас не уеду.

– Да не уезжайте, мне-то что, – сказа Егор, потихоньку накаляясь. – А убивать волков не буду и никому не дам.

– Зря вы так ставите вопрос. Убить всё равно придётся. Не хотите сами, другие сделают.

– Это как же, силой, что ли?

– Можно сказать, что так. Но по закону.

Кто знает, чем бы закончился этот разговор, но тут председатель, взглянув на ходики, словно бы спохватился:

– Ба, время-то! А мне ещё на скотный надо, там сегодня комиссия. Вот что, Егор, иди давай работай, но учти, разговор не закончен. Вечером зайди в правление, договорим.

Сказано было строго, так председатель никогда не говорил с Егором, и он понял, что всё делается для приезжего, а на самом деле председатель выручает его, а то хоть гони этого толстого из дома. Грозить начал: убить всё равно придётся! Я тебе так убью, что ты у меня побежишь без оглядки!

После работы, не заходя домой, Егор пошёл в правление. Он ожидал, что приезжий будет там и опять начнёт свою тягомотину, но того, к радости Егора, в правлении не оказалось. Председатель один сидел за столом, смотрел какие-то бумаги и щёлкал на счётах.

– Садись, – сказал он Егору.

– А где ж этот-то? – спросил Егор.

– А тебе что, скучно без него?

– Век бы не видать! Иду, а сам думаю: начнёт снова давить, ей-богу, пошлю подальше. Надо же сказанул: волк полторы тонны мяса ест! Он-то откуда знает? Вычитал в книжке и шпарит. А сам-то он что жрёт, картошку? С картошки такую будку не наешь.

Председатель грустно засмеялся.

– Ах, Егор, Егор! Гляжу на тебя: на фронте бы самое твоё место в штрафбате. Ну что ты, как танк, прёшь? Я уж тебе давеча мигал, а ты знай своё. Ты думаешь, он тебя пугал насчёт волчицы? И не думал. Приедут и застрелят, и ничего ты не сделаешь. Он же тебе сказал: по закону. А по закону он прав, и нечего тебе хорохориться.

– Ну и пусть прав, а убивать не дам.

– Да ну тебя к ляду! Чего ты как бык упёрся? Ты вот спрашиваешь: а где же этот? Да уехал. Я же видел: сойдётесь ещё раз, добром не кончится. Вот я ему и сказал: езжай домой и ни о чём не беспокойся, волчицу и без тебя ликвидируем. Обломаю, мол, Егора, он парень ничего, только подъехать к нему надо. Понял, как дела делаются? А теперь слушай, что дальше скажу. Чтобы завтра же ни волчицы, ни волчат в деревне не было. Веди их, куда хочешь, только подальше.

– Веди! Да Петька теперь спать не станет, караулить будет. Это же он бумагу настрочил, что я, не знаю? Разнюхает, что обманули, тебе же хуже будет.

– А это уж не твоя забота, ты делай, что тебе велят. Что б завтра же, понял? Узнаю, что не сделал, пеняй на себя.

Ночью Егор спал и не спал, а как только посветлело, сходил в погреб за мясом, захватил с моста мешок и пошёл к волчице. Она встретила его, зевая и потягиваясь, за ней вылезли и волчата, только заспанные и вялые. Но учуяв мясной запах, сразу оживились, потянулись к Егору носами.

– Вот такие дела, ребятишки, – сказал Егор. – Не дают нам двух дней, велят сегодня сматываться. Ешьте давайте да пойдём.

Пока семейство, урча, насыщалось, Егор ходил взад-вперёд около конуры и поглядывал по сторонам. Ему везде мерещился Петька. Не удержался-таки, живоглот, накляузничал. Председателю больше не стал, накатал прямо в район, думает, там медаль ему дадут за это. Небось уже встал, зырит.

Но Петькины окна были занавешены, труба в доме не дымила – спали. Вот и дрыхните, усмехнулся Егор. Встанете, а нас уже и след простыл.

Укладывать волчат в мешок при волчице Егор не стал. Кто её знает, о чём подумает? Покажется, что забираю, начнёт рваться, а нам шум ни к чему.