Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

- Ты для меня всё, что есть во Вселенной! – прошептала девочка. – Можешь смеяться надо мной, но это так!

- Какой смех?! Я тоже не мыслю без тебя жизни! – ответил я, совершенно искренне.

Появились возбуждённые Алёна с Зямой, поспешили переодеться.

- Ну, что там? – спросил я.

- Пока плохо видно! – ответил Зяма. – Надо ещё половину откопать!

- Ты пустил ротор вдоль стены? – спросил я.

- Да, теперь он делает там траншею.

- Отлично! – потёр я руки. – Скоро запечатлеем событие, и продолжим работу!

- Мы и так работаем, - заметил Зяма, - только не по всей поверхности.

- Что там хоть видно? – заинтересовалась Нина.

- Какая-то схема, или карта, - сказала Алёна, - мы сделали несколько снимков, сейчас, проявим, напечатаем, посмотрим внимательно, может, что-то мы не рассмотрели.

- Как в скафандрах? – спросила Нина.

- Не очень. Надо, чтобы всё зажило, неприятно, ранки щиплет. Пусть Саша разрешит!

Я на стал ничего говорить. Что-то удерживало меня от последнего шага, хотя самому хотелось, до дрожи в руках и ногах, побегать по окрестностям, одетыми только в наши ремешки.

Только одна загвоздка: всем сразу нельзя, проверить возможность дышать марсианским воздухом должен кто-то первый. Кто?

За это время мы всё-таки выбрали время и помогли Ниночке сделать огород в виде парника.

Выкопали ямку, чтобы не задувал ветер, между нашей станцией, и каналом, поставили ангар из прозрачного материала, сделали компостную яму и силами собственных организмов начали делать удобрения. Воду брали из ручья, хотя протекал он не так уж и близко, шлангов хватило.

Рассада, выращенная нашей экспериментаторшей, принялась на немного удобренной марсианской почве. По-моему, в этой почве, за столько лет накопилось немало нужных для растений минеральных веществ. Стоило полить её водой, и растения, пригретые ярким Солнцем, пошли в рост.

Что меня больше всего радовало, это картошка! Я уже облизывался на свежее пюре. Только Нина охладила мой пыл, заявив, что с первого урожая всё пойдёт на опыты и рассаду.

Ещё когда строили теплицу, измерили температуру почвы, и были приятно удивлены: тепло от канала распространялось на триста метров! Я заподозрил, что просто произошла утечка энергии, не могло это быть запланировано, чтобы обогревать такую площадь!

Но строители были из другой цивилизации, с нашей меркой к ним подходить, думаю, не стоит.

Сделан был и переход от подземного убежища до лаборатории под куполом, откуда можно было пройти, или пробежать, до платформы с спускаемым аппаратом.

Обжившись, мы бегали в лёгкой одежонке, даже загорали под ярким солнцем, в оранжерее, где стенки пропускали ультрафиолет. Скоро оранжерея превратится в настоящие джунгли, растения быстро росли, радуясь небольшой гравитации, а нам приходилось компенсировать слабое притяжение тяжёлыми поясами и браслетами на руках и ногах.

У меня опять заболел забытый шрам на правой ноге. Пришлось терпеть, а то мышцы ослабеют.

Нина предложила мне носить тяжёлые магнитные башмаки. Вероятно, под нами находилась магнитная аномалия, башмаки чувствительно примагничивались к полу.

Всё бы хорошо, если бы с Ниной не случилась неприятность.

К сожалению, несмотря на уговор, девочка долго не признавалась в своих страхах, а я не понял, почему она старается всё время быть со мной. Даже ночью, после учёбы Нина могла забраться ко мне в капсулу. В тесноте, зато уютно, пока маленькие, помещаемся вдвоём во взрослой капсуле.

Когда поняли, что с нашей Ниночкой происходит что-то нехорошее, чуть её не потеряли.

Девочка вдруг начала кричать и кататься по полу, о чём-то умоляя невидимых пришельцев.

Хорошо, что мы все были в оранжерее, отдыхая после ужина.

Бросившись к Ниночке, пытались успокоить её, но она вырывалась из наших рук, умоляя отпустить.

- Переодевайте её! – догадался я, скидывая свою одежду. – Где наше снаряжение?! – впопыхах я даже забыл, что ремни хранятся у каждого в спальне.

Зяма придал мне ускорение, повернув в нужную сторону, и я, пулей влетев в спальню, быстро застегнул ремешки на себе, не забыв даже ошейник, принёс упряжь для Ниночки. Ребята в четыре руки одели девочку, и она затихла, глядя на нас безумными глазами.

Холодея от ужаса, я вскрыл себе вену ритуальным ножом, и поднёс руку к губам своей девочки. К моей радости, Нина начала лакать мою кровь. Я не отнимал руку, пока не потемнело в глазах. Меня сменил Зяма, потом Алёна. Нина спокойно уснула, и ребята положили её здесь же, на лавке, укрыли пледом.

Я положил её голову себе на колени, ожидая, когда она очнётся, и сам задремал.

Проснулся я от того, что кто-то вылизывал мне шею. Открыв глаза, увидел Ниночку. Заметив, что я проснулся, Нина улыбнулась мне виновато:

- Прости, я без спроса немного взяла твоей крови из шейки.

- Ты как? – с тревогой в голосе спросил я, прилаживая ошейник на место.

- Сейчас уже нормально, - ответила девочка. – Что со мной произошло, не поняла. Как будто у меня кто-то хотел вынуть разум, или ещё что. Много народу здесь ходило.

- Мы тоже их видим, призраков, - признались Алёна и Зяма.

- И что? – спросил я, потому что никаких призраков Марса я ни разу не видел.