Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

Ещё был план вернуться на шаттле, для которого мы и должны построить взлётно-посадочную полосу, ВПП, короче. Для этого и проходили сейчас тренировки. Нас сбросят на парашюте в пустыне Кызыл Кум, то есть, Красные Пески. Всё же, почти Марс! Там мы должны будем, по радиомаяку найти четыре контейнера, развернуть их, собрать дорожную технику, притащить контейнеры, которые будут нашим жилым модулем, в намеченную точку сбора, выбранную под лагерь, построить ВПП. Или попытаться построить. Другие две команды будут практиковаться в других местах. Да, нас уже было двенадцать кандидатов, три группы.

На самолёте нас вывезли в пустыню и сбросили где-то в совершенно безжизненном районе.

Примерно в таком месте приземлился Юра Гагарин, и не дождался помощи. По слухам, у него приварился люк, и у мальчика не хватило сил его открыть. Теперь, говорят, ставят гидроусилители, вдобавок к винтовым задвижкам.

Но у нас всё прошло штатно, приземлились мягко, даже парашют собрали. Потом вывели четыре квадроцикла, и тут начался бабий бунт.

- Ну, пожа-а-а-алуйста…

- Ладно! – сдался я, - Если нас снимут с кандидатов на полёт, я спляшу джигу, а вы будете мне хлопать и радоваться! Договорились? – подружки приуныли.

- Почему ты не хочешь на Марс? – спросила Ниночка. – Все хотят.

- Я не хочу всю жизнь болтаться по Марсианской пустыне, хочу жить на Земле.

- Нам же обещают, что мы вернёмся!

- Обещать, не значит сделать. Ты не была в парке Первопроходцев?

- Мы же не Первопроходцы…

- Хочешь сказать, на Марсе уже яблони цветут, и посёлки стоят? – молчание.

- Мы обещаем на Марсе слушаться тебя во всём!

- Не верю я вам, - махнул я рукой, - но учтите, случится что, я сильно разозлюсь!

- Сашенька! Ничего не случится! – расцвела Ниночка. Вот что они, негодницы, делают? Ведь знаю, что добром это не кончится, а иду у них на поводу! Ну и ладно, снимут с соревнований за то, что слабая дисциплина в группе, так им и надо, а я, правда, спляшу джигу и с лёгкой душой перейду в дублёры, лишь бы не покалечились.

Девочки, пока я не передумал, вскочили на свои квадроциклы, и быстро скрылись за барханом. Связь с ними пропала, только можно было слышать пиканье их маячков.

Направление сканер показывал правильное. Я постоял, слушая, как радиомаячки раздвоились, видимо, каждая поехала искать свой контейнер.

Конечно, в условии задачи было такое, чтобы каждый искал свой дом самостоятельно. Это я настоял, чтобы не потеряться, держаться вместе. Потому что о пустыне мы с Зямой знали не понаслышке.

- Давай так, Зяма, - предложил я, - Отыскиваем свои контейнеры, потом объединяемся и собираем трактор. Один. В одном контейнере как раз четыре места. Готовим один контейнер для ночёвки, потом едем к девочкам.

Зяма не спорит, вот кто идеальный подчинённый! Я опять вздыхаю, глядя на небо, где яростно горит белое солнце пустыни. Сейчас мы в удобных скафандрах, стекло сразу затемняется, не слепит.

Но всё равно, перед полётами я вряд ли буду смотреть любимый всеми космонавтами фильм.

Наверное, я напрасно беспокоюсь за девочек. Скафандры просто чудо. Я уже опробовал регенерацию жидкости, и находимся мы всё-таки на Земле, пищевого воздуха хватает…

Даже если засыплет песком, не задохнёшься, несколько часов можно будет дышать запасами.

Нет, не надо такого экстрима! Я уже начал жалеть, что отпустил девочек. Надо скорее найти свои контейнеры и пустится на поиски! Пусть обижаются, зато будут перед глазами!

Нас высадили в настоящей, классической пустыне. Не в каменной, не в той, где мы отбывали наказание за чужие грехи, а в чистой песчаной пустыне, с барханами!

Барханы потихоньку курились, перемещаясь с места на место. Никакая карта не поможет, если заблудишься: сегодня одни ориентиры, завтра – совсем другие.

Только одно утешало: пиканье радиомаяка не умолкало, не сломался и пеленгатор, показывая, куда держать путь.

Милое дело, лёгкий скафандр! Ещё надо поставить свечку за здравие Белке, Стрелке и Угольку за их самоотверженность, ведь благодаря им так здорово модернизировали скафандр, уже не жалея средств! Я его практически не чувствовал, настолько плотно он был подогнан, складки не давили на тело, система регенерации и кондиционирования создают комфорт. Разве что гермошлем не давал почесать нос.

Я вспомнил нашу жизнь в одних рубашках и панамках и содрогнулся. Панамки мы берегли пуще всего: остаться без головного убора под палящим солнцем было равносильно смерти.

Впрочем, как и без обуви. Без рубашки ещё можно было выжить, если ты не рыжий. Иногда приходилось проветривать их, развешивая на верёвке, оттого мы и были все коричневые.

Так что для нас с Зямой это задание показалось лёгкой прогулкой.

Через некоторое время я нашёл свой контейнер. Он упал очень удобно, не завалившись, и створки дверей не упёрлись в насыпь, можно было легко открыть.

Я пустил зелёную ракету на парашютике, и принялся вскрывать домик.