Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

- А почему нет инспектора по делам несовершеннолетних? – вдруг вспомнил я, - Где тётя Вера, дядя Стёпа?

- В отделении ждут. Там встретитесь, будут присутствовать при допросе, под протокол.

Нас погрузили в милицейский «УАЗик», и отвезли в рай отдел милиции, провели в кабинет следователя, где уже сидели грустные дядя Стёпа и тётя Вера.

Следователь задала нам несколько вопросов, на которые мы коротко отвечали, что ничего не знаем, ничего не ведаем, жизнь у нас, до этого дня, была прекрасна и безоблачна. Отец? Брат? Конечно, приходили, очень хорошо к нам относятся, мы любим их. Мать? Никогда! Наркотики? Мы думаем, вы их подбросили, в нашей стране нет наркомании, водку родители пьют по праздникам. Да, день рождения у меня недавно был. Девять лет мне стукнуло.

Заставив нас всех прочитать протокол и расписаться, следователь вызвала дежурного, и нас с Лис отвели в камеру, где предложили отдохнуть до утра. Утром за нами приедут.

Утром нас, не выспавшихся, усталых, отвезли в детский дом и сдали с рук на руки директору и замполиту. Ему же отдали все наши документы, найденные у нас дома: свидетельства о рождении, аттестаты и дневники, и наши личные дела, заведённые на нас в милиции.

Директор решил побеседовать с нами по отдельности.

- Так. Александр Дмитриевич Милославский. Правильно? – я кивнул.

- Фамилия, какая. Прямо дворянская фамилия. Только вот занятия у вашей семейки…

- Зачем нас сюда привезли? – спросил я. – Зачем забрали из дома? Где наша мама?

Я думал, директор скажет что-нибудь типа: «здесь вопросы задаю я», однако он только вздохнул и сказал:

- Вы несовершеннолетние, одних оставлять вас нельзя, маму вашу отправили на принудительное лечение от наркомании и алкоголизма, отец находится во Всесоюзном розыске, да и брат ваш, тоже засветился. Боюсь, из техникума его отчислят, хотя жаль, очень способный ученик, практически отличник, как и вы с сестрой.

- Мы с сестрой вполне самостоятельные люди! – набычился я.

- Верю! – охотно ответил мне директор. – Ты думаешь, мне хочется вас принимать? У меня и так детдом переполнен, на днях будем выезжать на дачу, а тут ещё с вами возись. Не верю я, что вы такие тихие и смирные, какими притворяетесь..

- Ну и отпустите нас! – буркнул я.

- Не только бы отпустил, выгнал бы, - ответил директор, - но не могу, самого выгонят с работы. Да, извини, невежливо с моей стороны, не представился. Михаил Иванович Лукшин, директор, - директор встал и поклонился. Я тоже встал и поклонился:

- Саша Милославский, очень приятно…

- Ты хорошо воспитан. Надеюсь, от тебя не будет неприятностей?

- Если нас не трогать, не будет. И если нас с сестрой не будете разлучать.

- То есть? – удивился директор, - Вы хотите отдельную комнату для себя?

- А что, можно?! – вскинул я глаза на Михаила Ивановича.

- Нельзя, - ответил директор, - ты будешь жить с мальчиками, твоя сестра с девочками. Не волнуйся, встречаться будете.

- Вы ещё удивляетесь, почему дети так не любят взрослых. Разлучаете с самым дорогим человеком, заставляете жить в казарме. Вот что теперь будет с нашим домом? Разворуют и сожгут. Куда нам с сестрой потом идти? Просить подаяние? На панель?

- Не передёргивай! Что будет с домом, не знаю, а вас государство не оставит в беде.

- Знаю, - криво усмехнулся я, - из одного казённого дома отправит в другой.

- Хорошо себя веди, прилежно учись, осваивай профессию, и не пропадёшь! – сердито сказал директор. - А то привыкаете, жить за казённый счёт, выпускаетесь, а там, оказывается, надо работать! А работать вы не привыкли, а жрать хочется! Весело жить хочется! Вот и идут, кто воровать, кто в банды!

- Не знаю, почему так, - тихо сказал я, - может, воспитываете неправильно?

Директор, наверное, с минуту рассматривал меня, как диковинное насекомое, вдруг заговорившее, потом сказал:

- Иди, позови сестру… Макаренко.

Я вышел в приёмную., г Где сидела Лиз, охраняя наши рюкзачки.

- Твоя очередь, Лиска, - вздохнул я, удивляясь, почему замполит не присутствовала при разговоре.

Лиза долго не задержалась, наверное, ей было всё равно. Да и толку-то от моих рассуждений, только директора расстроил.

Директор вышел вместе с Лизой, вызвал кастеляншу, врача, и мы отправились в душ.

Врач велела мне снять футболку, осмотрела тело на предмет кожных заболеваний, а голову на вшивость, поинтересовалась, какими болезнями болел, и отправила мыться. С Лизой, думаю, было всё сложнее. Интересно, как здесь их проверяют? Неужели полностью? Я сочувствовал сестре и жалел её. Ещё я думал, что, может быть, ей не придётся ходить к своей мадаме? Я имею ввиду притон. Спрошу потом.

Оставив всю одежду в предбаннике, под наблюдением медсестры я помылся. Догадываясь, что своей одежды мне больше не видать, прихватил с собой стилет. Каким образом, не скажу, я уже говорил, что умею брать вещи неприспособленными для этого частями тела.

Как я и ожидал, в предбаннике меня ожидала казённая одежда, которая состояла из нижнего белья, синих шортиков, рубашки с коротким рукавом, носочки и сандалики тоже присутствовали.