Весьма достойная судьба

Пока Клер выполняла это распоряжение, я любовался ею. Мне пришлось признаться себе, что, как она ни хороша, я всегда невольно замечал ее угловатость. А теперь ничего подобного не было и в помине! Клер стала просто воплощенная женственность. Я загляделся.

- Вы что, заснули? - вывел меня из блаженного состояния голос Кошкиной.- Пойдемте, надо затопить печь, пока мы тут не околели. Не забывайте, где вы…

Через несколько минут я уже стоял перед дровами, припоминая, что говорил мне про них накануне Юрков. Получив от Кошкиной подробный инструктаж, принялся загружать их в печь.

Тут хлопнула входная дверь.

- Тихо! - шепотом скомандовала Кошкина.- Сюда, ко мне! - позвала нас в комнату едва слышно.- И затаитесь, будто нас тут нет.

Послышались торопливые мужские шаги. Я задержал дыхание. Шаги приближались. Еще секунда. Мы буквально вжались в стену. В следующее мгновение дверь распахнулась, и вошел… Николай Кошкин!

Кошкина бросилась к нему. Они обнялись. Мы с Клер поспешили отвернуться.

- Коля, живой, невредимый…- невольно слышали мы.

- Маша, милая, прилетела…- отвечал Николай.

Клер потянула меня за рукав. Мы отошли в сторону,

а затем вовсе вышли и занялись печью.

Огонь, однако, никак не хотел гореть. Дым валил мне в лицо… Так что у Кошкиных было достаточно времени.

Но вскоре они вышли к нам.

- Э,- засмеялась Кошкина, поглядев на мои усилия,- это вам не роботехника! Дайте-ка я сама.

Я поднялся, у меня уже сил больше не было сидеть на корточках и дышать дымом. Когда я наконец прокашлялся, Николай отозвал меня в угол.

Тут я наконец разглядел Николая. На сей раз он был в штатском. Старинная одежда сидела на нем нарядно, щеголевато, казалось, Николай прямо-таки создан для нее и всегда только такую и носил. Волосы были взбиты, видимо, по моде. Узкие очки в тонкой оправе придавали лицу какое-то новое выражение.

- Милостивый государь,- с достоинством обратился Николай ко мне,- рад приветствовать вас в нашем…

- Коля, попроще,- оборвала его Кошкина.- Он свой.

Однако это не могло сбить Николая с толку. Ни тени улыбки не промелькнуло на его лице. Все так же серьезно и проникновенно он продолжал:

- Сударь, я от души надеюсь…

Он говорил, а я удивлялся, насколько он стал другим. Только ли изменение дельта Е было тому причиной? Ну, разумеется, от неряшливости и застенчивости не осталось и следа, это был теперь молодцеватый, уверенный в себе человек. Но не только это я видел. А может, еще больше-почувствовал… Одежда, прическа, очки - не в них одних было дело. Передо мной стоял самый всамделишный человек из девятнадцатого столетия! Во всяком случае, скорее из девятнадцатого, чем из нашего. Невольно мне подумалось, что ему тут явно больше по душе… От этой мысли я ощутил изумление и, пожалуй, некоторый даже испуг. Интересно, понимала ли это его жена? И еще я подумал: настолько изменившись, каково ему будет вернуться в наше время?

Николай между тем склонился к самому моему уху.

- Вот что, сударь,-произнес он быстрым шепотом,- пойдете со мной?

Я тут же кивнул. Непривычна страсть к приключениям проснулась во мне из-за перемещения во времени.

Через миг Николай уже подавал мне мое пальто или как это там называлось.

- Надо тут, милостивый государь, кое-что уточнить,- пояснил он, одной рукой застегивая на мне пуговицы; другой рукой он нахлобучил мне что-то на голову.

Кошкина преградила нам дорогу:

- Коля! Опять?..

Клер уцепилась за полу моего пальто или как его там.

- Мы сейчас…- неопределенно пробормотал Николай.- Сударыни… Мы быстро…

Он ловко проскользнул мимо Кошкиной, выдернул меня из рук Клер, и мы оказались на крыльце.

Женские крики раздались нам вслед.

- Ну, господин Фревиль, где вы! - нетерпеливо шепнул из темноты Николай.

Я наугад шагнул в сплошную мглу. Николай поймал меня, когда я падал с крыльца…

Мы быстро зашагали по улице. Я едва поспевал за Николаем. Остановились мы только на одну минуту; Николай захватил левой рукой свой браслет, правой - мой, затем провел кончиками пальцев по застежкам, по-видимому по выступам на них, и мы незаметно переместились во времени; но, похоже, совсем ненамного, года на два, ибо явных изменений я вокруг не заметил. И пошли дальше.

Мы шли долго, пока не уткнулись в глухой высоченный забор. Он был сооружен из голых стволов деревьев, врытых в землю.

- Ждите меня здесь,- бросил Николай и исчез в ночи.

Ожидание под этим зловещим забором, в темноте, неожиданно показалось мне захватывающим и приятным… Через несколько минут Николай вернулся.

- Идемте дальше,- деловито сказал он.

И мы пошли дальше, неизвестно куда и зачем. Впрочем, это меня не особенно волновало. Я ощущал в себе какую-то лихость и даже бесшабашность. После быстрой ходьбы мы остановились у небольшого дома. Николай постучал по одному из деревянных щитов, почему-то закрывавших окна. Его впустили во двор, я опять остался на улице и терпеливо ждал.

Когда Николай вышел, я впервые задал ему вопрос. Меня очень заинтересовали деревянные щиты на окнах.

- Простите, а это… зачем?

- Это, милостивый государь, только на ночь. Ставни называется,- бросил он через плечо, уже опять направляясь куда-то.