Весна

– Не выходит? А что в ней такого? Я, правда, еще не смотрел ее, но что там может быть особенного. Ты просто не умеешь.

Тиукс поморщился, вздохнул, затем отложил грифельную доску и взял в руки задачник.

– Переведи мне вот отсюда, – сказал он, указывая на номер задачи. Арно перевел ему задачу и чуть призадумался. Как трудно Куслапу, если для каждого пустяка ему нужен переводчик.

– Ага, – произнес Тиукс, взял доску, стер с нее все прежде написанные цифры и, водя по книге пальцем, строчка за строчкой, принялся решать задачу заново.

Крошечный, жалкий огрызок грифеля, зажатый в его тоненьких пальцах, так скрипел по доске, что у Арно мурашки по телу побежали. Но самого Куслапа этот скрип ничуть не трогал, он продолжал выписывать одну цифру за другой, подводил под ними черту и, не моргая глазами, все считал и считал. Арно долго наблюдал за ним.

– Ну, тебе, видно, с ней не справиться, – сказал Арно наконец. – Давай сюда, я тебе помогу!

Он взялся за рамку доски, в полной уверенности, что Куслап выпустит ее из рук. И действительно, вначале Тиукс особенно не сопротивлялся, он только подался всем телом в сторону Арно и продолжал писать, не обращая внимания ни на собеседника, ни на егп слова. Но когда Арно захватил уже почти всю доску и Куслапу стало неудобно писать, он резко рванул ее обратно, к себе на колени.

– Ну, если не хочешь, – сказал Арно обиженно, – так решай сам.

Он медленно побрел в классную и стал смотреть в окно на реку. Все еще зима. И река еще не видна: лишь ряды деревьев и кустарника на ее берегах указывают, где продолжает она свой неустанный бег под покровом льда. А вдали, у камышей… Не чернеет ли там уже лед, как осенью, когда они с Тээле провалились в воду? То место выглядит сейчас необычно, не так, как в середине зимы. Там на дне лежит и плот мальчишек с церковной мызы, тот злополучный плот, который доставил Арно столько огорчений. Почему он тогда чмк мучился? Ну, да и было о чем тревожиться: например, Либлс. Что сталось бы с Либле, если бы его уволили?

Зато как легко сделалось на душе, когда вся эта история с плотом свалилась с плеч! Но нет! Ему только во время болезни казалось, что все будет хорошо. А едва он вернулся в школу, как появились новые огорчения. Беда, окаянная, всегда впереди тебя поспеет, куда бы ты ни шел! Разве Либле не прав, говоря это? Арно распахнул окно и оперся грудью о подоконник. Да, да, оттуда, с реки… оттуда шли первые весточки весны… Там, наверно, и начиналась весна, а потом шла дальше, неся с собой тепло И сияние солнца… и зелень лугов, и цветы, и распускающиеся почки, много цветов и распускающихся почек! Разве уже в самом воздухе не веет дыханием весны? Оно чуть-чуть заметно, еле уловимо, но Арно его чувствует. Дыхание весны чувствуют сейчас лишь немногие, а может, таких людей и вовсе нет, но Арно его ощущает. Весна идет, она уже в пути… Приди же скорее, весна!

Вдруг Арно послышались в классе шаги, ему показалось, будто кто-то его окликнул.

Он быстро обернулся. Но в комнате не было ни души, только на другом конце дома хлопнули дверью и оттуда донеслись далекие, едва слышные голоса. Старые стенные часы в классной тикали медленно и грустно, словно утомленные своей долгой жизнью. Под ученическими шкафами и ящиками попискивали мыши, скреблись и гонялись друг за дружкой.

«Редко видишь классную комнату такой, – подумал Арно, – завтра в это время здесь будет шуму хоть отбавляй. Один Тоотс будет орать за десятерых. Да и не только он, многие будут галдеть. Некоторые как будто считают своим долгом кричать на переменах, угощать друг друга тумаками в спину и драться книжками».

Арно в этой дикой возне не видит никакого смысла. Однажды он тоже попробовал подражать драчунам и с криком помчался вокруг парт, но это показалось ему самому таким нелепым, что он, устыдившись, замолчал и тихонько залез на свое место. Он совсем не считал, что тихони лучше шалунов, но ему было понятно, почему они не шалят; а что за удовольствие вечно галдеть и орать – этого он никак не мог себе уяснить. Будь в классе все ученики такие, как он, Тиукс и Тыниссон, – зачастую было бы, пожалуй, слышно, как муха летит, но тогда, наверно, стало бы скучнее.

Арно закрыл окно и вернулся в спальню. Тиукс по-прежнему сидел, скорчившись над задачей, словно окаменев в этой позе.

– Так и не получается? – спросил Арно и, не дожидаясь ответа, принес из классной первую попавшуюся под руку грифельную доску, сел рядом с Тиуксом и стал решать задачу. Долго в спальной стояла тишина, прерываемая только скрипом грифелей, потом Арно вдруг ожесточенно плюнул на доску, стер все написанные цифры и начал заново. Тиукс поднял голову, и на его бледном лице появилось нечто вроде злорадной усмешки.

– Чего ты смотришь! – крикнул Арно, заметив его взгляд. – У меня-то скоро будет готово, а ты возишься уже полчаса – и ни туда ни сюда.

– Ну так реши, – тихо ответил Тиукс.