Весна

- Что ты за бес такой? – попятилась Весна.

- Хранитель я, слуга самого Велеса, - он же, наоборот, зашагал в ее сторону.

- Отпусти, хранитель. Я закона не нарушила, - снова обратилась девица к чудищу.

- Ты покой запретного леса нарушила, зверя погубить хотела, о себе думала, не о боли чужой, не о чужих страданиях, о душонке своей порченой. Не уйдешь ты отсюда. Хоть беги, хоть криком кричи, не спасешься, не скроешься.

И уже было хотел зверь наказать охотницу, уж и руку протянул, но откуда ни возьмись, явился их взору медведь, встал на задние лапы, заревел неистово и сейчас же человеком обратился. Сам Велес пожаловал, чудище тут же на одно колено опустилось да голову склонило, а Весна замерла от увиденного, так и стояла, не двигалась. Велес подошел к ней:

- Ну что, охотница, - молвил он с насмешкой. – Поймала добычу-то? Али сама добычею стала?

Но Весна стояла, молча, и стыдно ей было, и страшно. Уж лучше бы по деревне сейчас прошла, да дала себя выпороть. А Велес знай, гогочет:

- А я говаривал тебе, дух мой все ведает. Вот и попалась ты, соловушка. Ежели я головой кивну, разорвет тебя хранитель и не поморщится. Токмо жалко такую красу, растил тебя охотник, вскармливал, даже совестно губить сие создание.

- Так не губи, - прошептала дева. – Отпусти, уйду я далече и думать забуду о сей земле.

- Нет, голубушка. Отпустить никак не могу. Есть законы неписаные. Человек, ступивший в мои угодья либо душу отдаст, либо слугой станет. Тебе выбирать.

- Никак душу мою околдовать хочешь? Зверем обратить, подобным этому? - с ненавистью кинула взор она на чудище. – Не бывать тому, лучше пускай задерет. Я пришла сюда волю обресть, а не невольницею стать.

- Все противишься, - покачал головой Велес. – Ну ничего, пройдет день, другой … глядишь, одумаешься. Не возьму душу твою, не нать она мне покамест. Поживешь на моей земле, хранителю послужишь, а там видно будет.

И растворился Бог в воздухе, Весна и слова молвить не успела. А хранитель поднялся на ноги, подхватил красу под руку и потащил за собой. Та уж и пиналась, и кусалась, и царапалась – не помогло только, зверь тянул ее за собой да временами хорошенько встряхивал, чтобы не очень-то буянила.

Глава 7

Утащил зверюга деву далече - с десяток верст в самую глубь леса. Когда Весна уж еле ногами перебирала, заваливало чудище ее себе на плечо, да продолжало идти.

Всю ночь так и прошагали, а к утру вышли к дубраве, но то необычная дубрава была, а колдовская. Только ступили двое на сию землю, как деревья заскрипели, дупла тогда в уста обратились, глаза повыпучили гиганты и смотрят так с недоверием на гостью незваную. Один из дубов тяжело вздохнул и молвил:

- Кто такая? Откуда?

- Пришлая, прислужницей будет, - ответил зверь и легонько толкнул Весну в бок.

- Боги Всесильные! – попятилась дева и прижалась к другому дерево, а то как ухнет и забасит.

- Что за напасть? Куда космами тычешь, дурноголовая? – закряхтел дуб. – Весь обзор загородила.

А Весна как взвизгнет, как отпрыгнет в сторону и сейчас же на ногу чудищу приземлилась, тот аж взревел от боли:

- Да что б тебя, сиволапая! – рассерчал зверь. – Гляди, куда прешь!

- А не нать меня стращать! – подбоченилась дева и как топнет второй раз, токмо уже по второй лапе чудища.

- Ах ты, чертяка веревочная! - уж было замахнулся он, но вовремя остановился. – Ежели посмеешь еще, ноги повыдергиваю, - прошипел, растирая больное место.

Дубы токмо и переглядывались меж собой, но потом хором охнули и снова задремали, все ж возрасту были немалого, поспать любили до полудни.

- Топай, - произнес зверь. – Проку от тебя никакого, да лучше бы Велес позволил порвать на лоскуты.

Весна же перечить боле не осмелилась, и пошла молча вслед, а средь дубравы особо один зеленый старец выделялся, обхвата был широченного, крону имел раскидистую. На самой вышине дуб поддерживал на могучих ветвях-раменах домишко ветхое, а от двери оного вниз веревка свисала. Видать тут-то и обитало чудище лесное. Подошел зверь к дереву, постучал по стволу три раза и то закашляло, заскрипело:

- Чего надобно? Почивать мешаешь, - проворчало древо.

- Принимай новую постоялицу, будет она о тебе заботиться, - ответил тот.

- Добро дело. А теперь ступай, не мешай.

Девице как-то совсем худо стало, ноги под ней подкосились, в очах потемнело и было уже собралась в забвение впасть, но хранитель вмиг подхватил охотницу:

- И не думай даже творить свои девичьи хитрости, не проведешь.

Подхватил ее, да как подбросит, что очутилась краса как раз у двери избы, даже ахнуть не успела.

- Ирод проклятый! – раздалось сверху. – Не сойдет тебе с рук неволя моя, отомщу!

Толкнула дева дверь, та со скрипом распахнулась, а внутри тьма кромешная, затхлостью несет.

- Да это не жилище, это конура какая-то, - Весна осторожно вошла внутрь и тут же лбом о ветку приложилась, древо тогда вздрогнуло:

- Осторожней, ходят тут всякие.

- Прости, дедушка, - смягчилась краса, все же деревья она уважала. – Ни зги ж не видно.

- Бывает, - ответило то и захрапело.