Весна

- Вернулась, матушка. И отдаюсь на ваш суд, простите окаянную. Верно, бес попутал.

- Полно-полно, голубушка. Ты дома, а что, да почему – неважно уже. Пойдем в избу, зябко на улице.

Часть 13

Весна проснулась от звука разбившейся плошки. Матушка кухарила с самого утра. Огляделась вокруг девица - светелка родная, перина мягкая, на стене лук висит, его тятенька смастерил, когда Весне было всего-то шесть годков от роду. Уже тогда она любила стреливать, правда попадала все в землю али в курицу, что квохтала поблизости.

В окошко светелки заглянуло солнышко ласковое, ослепило красу. И радоваться бы ей, что домой воротилась, но на сердце тяжко было, будто камень пудовый положили. Всю ночь снилась Весне дубрава волшебная, снились очи горящие. Токмо конец всему пришел, не увидит она больше Лана, не прогуляется по чаще, не искупается в речке той.

От дум ее отвлек Благомир, он тихонько вошел, сел на сундук, а заговорить все не решался.

- Да ругай уже, - забравшись под одеяло, пролепетала оттуда Весна.

- Не ругаться я пришел, - с тоскою в голосе ответил отец. – Знаю, на кой в чащу подалась.

- Токмо не сумела отомстить-то… Слаба оказалась.

- Рука дрогнула?

- Сердце…

- Вон оно как, - вздохнул Благомир, после встал, подошел к кровати и сел на краешек. – Это хорошо, что дрогнуло.

- Правда? – из-под одеяла показались два глаза, полные слез.

- Правда-правда. Медвежье место охраняться должно.

- Что со мной теперь будет? Старейшина обратно в лес погонит?

- Не погонит, ежели за евонного сына замуж пойдешь, - произнес с еще большей грустью отец.

Во взгляде Благомира сейчас дюже много печали было, не хотел он такой судьбы кровинушке, покуда нагляделся на сыночка Судимира. Тот хоть зла в сердце не таил, но уж больно горделивый был, упрямый, думал про себя слишком уж лестно, тогда как Весна больше других любила, себя не жалела, для каждого доброе слово находила.

- А я пойду, - еле слышно ответила краса, а из очей слезы полились. – Нашаталась по лесу, нагоняли Боги меня по сухостою, хватит.

- Что же приключилось с тобою там, голубушка?

Благомир обнял дочь, крепко-крепко прижал к могучей груди.

- Не хочу вспоминать, не хочу больше слезы зря проливать. В той чаще я душу свою оставила.

- Ничего, ничего, родимая… - гладил ее по темени отец. – Время бегом бежит, позабудется все, уляжется, утрясется. Ежели не лежит у тебя сердце к Отаю, не ходи за него. Я уж с Судимиром сговорюсь как-нибудь.

- Ровно мне, будет ли Отай женихом али другой кто.

Тогда поднялся Благомир, вздохнул тяжело и вышел из светелки. Почуял он неладное, неспроста дочка так мечется, что-то приключилось с ней плохое. Злой дух видать поглумился на славу.

С неделю Весна слонялась по избе как неприкаянная, душа истосковалась по чудищу, так и желалось бросить все, да вернуться в дубраву, кинуться на шею Лану и поклясться в вечной верности, но умом понимала краса, не хочет он любви ее.

Но толку горевать, коль воротиться нельзя. Да и за окном теплынь. И решилась Весна прогуляться до Светеха, повидаться со старцем, поплакаться на судьбинушку свою.

Шла девица лесом, покуда не решилась показаться перед деревенскими. Чего доброго ведьмой нарекут, потом не отмоешься.

Светех тем временем сиживал на завалинке, на коленях у него старенькие гусли лежали.

- Доброго здравица, - произнесла Весна, когда вышла к нему.

Старик чуть с завалинки-то не свалился, когда увидал беглянку.

- Весна! Доченька! – заулыбался он, что аж морщины кое-где на лице разгладились. – Живая.

- Живая…

- Где же ты пропадала? Здешние сплетницы чего только не навыдумывали ужо.

- Расскажу токмо тебе, боле нет никому веры, а отца с матерью обижать больше не хочу, настрадались они от меня достаточно.

Светех кивнул в ответ, отложил гусли и приготовился слушать. Весна поведала ему все, что с нею случилось в чаще лесной, как Боги решили поглумиться, как встретила Лана, как полюбила его. Старик только и делал, что качал головой от изумленья.

- Тепереча нет у меня другого пути, кроме как идти в жены к Отаю, - закончила дева.

- Ох, горлинка… Видать судьба у тебя такая. Раз уж ты самим громовержцем избранная, не оставит он тебя в покое, вернется за должком.

- А пущай возвращается. Не подниму руки на Лана, покуда жива.

- Боги могут, как благодатью снизойти, так и небеса на голову обрушить. Не боишься гнева евонного?

- Не боюсь. Пусть хоть всю душу вытрясет, пусть все кости переломает. Я не пойду на поводу у самодура небесного.

- А Отая не жалко? Ты ж не любишь его.

- Ежели пойду за него, то Судимир не прогонит, условились они с отцом, Старейшина слово дал.

На сей рассказ Светех только головой покачал, да принялся гусли настраивать.

- Давай-ка, спой, - улыбнулся старик. – Хватит горькие слезы лить.

И заиграл охотник на гуслях, а Весна запела:

Шелковая трава - это волос мой.

Шелковая трава - это волос мой.

Белы камушки - это глазки мои.

Белы камушки - это глазки мои.

Бела рыбица - это тело мое.