Весна

- Вон оно как, - удивился жрец. – Надобно что-то делать, да поскорей. Вам ужо внуками пора обзаводиться, а тут такое...

- Ты уж поговори с ними, призови к уму-разуму. Я в долгу не останусь.

- Про должок, это ты верно говоришь, - хитро усмехнулся Колун. – Ладно, помогу чем смогу.

Колун решил поговорить для начала с Отаем, выведать, отчего Весна от него бегает. Нашел он его на дворе, тот дрова колол. Стоял парень весь взмыленный, глаза бешеные, рубил дрова с такой яростью, что даже Велесу его жалко стало. Подошел старик к нему, покашлял. Отай глянул в сторону жреца, кивнул головой и к делу вернулся, а Колун еще ближе подошел, положил жилистую руку тому на плечо:

- Брось-ка топор. Поговорить надобно за жизнь вашу.

- Не о чем тут языками чесать! - рявкнул Отай.

- Оно и видно, - сквозь смех продолжил старик. – Глядишь, скоро избу на полешки разберешь.

- Ты иди старец…подобру-поздорову, - не унимался Отай.

Тогда надоело Велесу в жреца играть, хлопнул он в ладоши, лезвие соскочило с топорища и ахнулось на ногу парню, зашибив пальцы. Тот взревел как зверь раненый, и послышалась отборная брань.

- Сказал же, брось топор, - посмотрел Колун на Отая добродушным взглядом.

А как успокоился Отай, так сел на полено и принялся больную ногу растирать:

- Чего тебе надобно, жрец?

- Да вот, хочу знать, отчего ты так не весел? Отчего в глазах столько горечи-печали?

- Зря женился, вот и весь мой сказ. Не допускает Весна к себе, каждый раз взашей гонит. Мне людям в глаза смотреть тошно, у нас народ ушлый, уже заприметили, что жена глядит на меня, как на ворога.

- А что ж так? Обидел чем? Ты не жмись, рассказуй как есть, ежели помощи моей хочешь.

- Говорит, в первую ночь обидел ее грубостью. А я и рад бы все исправить, да не помню ничего. Будто и не было той ночи проклятой.

- Ах, вон оно что… - Велес про себя хохотом залился, повеселила его выдумщица Весна. – Да, тут плохо все, - насупился старик. – Нелегко будет жену развернуть-то к себе.

- Ежели ты знаешь, что делать - не молчи, говори. Я готов на все, лишь бы она оттаяла.

Тогда жрец напыжился для виду, походил по двору взад-вперед, покумекал, а после присел на бревно и заговорил почти шепотом.

- Потакай ей во всем, а то усадил на лавку в избе и прощенья ждешь? Так не получится.

- Так запретов нет никаких, она вольна делать, что только пожелает.

- А чего она больше всего любит?

- Охотиться она любит, - сквозь зубы процедил Отай. – Токмо, что люди скажут? – вскочил он с места. – Баба снедь в дом носит, а мужик лапти плетет? Засмеют!

- Что-то я в толк не возьму, тебе их сплетни первее али совет да любовь в семье?

- Да понял, не дурак. Пускай охотится, держать не стану.

- А это ты не мне рассказывай, поди к ней, лук со стрелами в руки вложи. Глядишь, и оттает Весна твоя. Токмо с ней не ходи.

- Отчего же?

- Пускай одна побродит по чаще, голову проветрит. Ты только мешаться будешь.

После разговора Колун ушел, а Отай остался во дворе. Надежда зародилась у парня в душе. Все ж Колун – старик мудрый, плохого не посоветует.

К вечеру Отай пришел к жене, тихонько вошел в светелку, в руках держал что-то обернутое в шкуру. Весна тут же поднялась, к окошку отошла:

- По кой явился?

- Подарок тебе принес, - и положил он шкуру на кровать, после развернул, а там лежал лук со стрелами. – Ты ж охоту любишь.

- Люблю, токмо в этом дому мне охотиться не велено, - нахмурилась Весна и как-то недоверчиво посмотрела на Отая.

- С сего дня велено.

- Не врешь?

- Хочешь, хоть завтрашним утром ступай в лес.

- Ну, смотри, твои слова.

И он ушел, а Весна аж заплясала от радости. Так ей хотелось покинуть стены чужие, хоть ненадолго, но покинуть.

Часть 18

Отай свое слово сдержал и отпустил любимую женушку на охоту.

Весна поднялась рано, семья Судимира еще почивала. Она по-быстрому оделась, собрала котомку с кое-какой снедью, прихватила подаренный лук со стрелами и отправилась в путь. Токмо Отай проснулся еще раньше, но жене решил не мешать, посему остался в постели, а как Весна вышла за порог, подошел он к окошку и долго глядел ей вслед, пока та совсем из виду не скрылась.

- Эх, лишь бы Колун прав оказался, - со вздохом произнес Отай и снова лег в кровать.

А Весна будто расцвела. Неслась она в сторону леса, ни ям, ни бугров на пути не замечала. Вокруг птахи щебетали, деревья первыми листочками шелестели на ветру, ручьи по земле бежали, будто торопились куда.

Вот уж скоро показались впереди величавые сосны вперемежку с березками да осинами. Солнце озарило макушки деревьев, отчего засверкали они, словно были усеяны каменьями драгоценными, роса на первой траве засияла хрусталем. Задышала природа-матушка, очнулась ото сна долгого.