Весна безумия

Тем, кто сдавал нормы ГТО на золото, автоматом ставили пять, и они могли не посещать физкультуру, но я даже до бронзы не могла дотянуться почти ни по одному из упражнений. Зато Тима не видела на физ-ре ни разу, он мне говорил, что ему там делать нечего и обычно вместо этого делал уроки в столовой или в атриуме.

Физрук издевался не только надо мной, он подшучивал над всеми девчонками, у кого что-то не получалось. У нас обычно физкультура была спаренным уроком с физиками, а у них училась полненькая и такая же неуклюжая девочка Саша Капранова. И если она приходила на физкультуру, то физрук не упускал случая поиздеваться и над ней, называл её «сдобой» и каждый раз призывал её двигаться энергичнее, чтобы растрясать «сдобу».
Как-то мы сидели с ней на лавке в десятом классе. Физрук изолировал «инвалида» и «сдобу», чтобы мы не мешали нормальным людям лазить по канату.

— Как же я его ненавижу! — процедила Саша. — Что б он сдох, козёл!

Мне, конечно, тоже было дико обидно, но такой жгучей ненависти ни разу не возникало. А потом Саша вообще перестала появляться, её мама купила справку от врача, Капранову освободили от физкультуры, и все шишки доставались мне.

Тим пересылал мне множество роликов, рассказывал про гимнастические элементы и снаряды. Как оказалось, гимнасты крутятся не только на турнике, но и на кольцах, еще они прыгают опорные прыжки, выступают на ковре и брусьях. Это оказалось интересно и крайне зрелищно.

Мы говорили о всяком, но ни я, ни Тим ни разу не написали, что скучаем, хотя мне его невыносимо не хватало. В его голосе слышалось, что он скучает, но, видимо, каждый решил, что у другого полно дел, и некогда скучать, хоть это и было неправдой. Даже в круговороте событий я постоянно думала о Тиме. А когда получила его подарки, вообще засыпала его восторженными стикерами и миллиардами благодарностей, но в любви так и не призналась.

Тим приезжал с утра в субботу и попросил прийти к нему часам к двум:

— Паштет тоже придёт, да и систер будет дома, если ты вдруг боишься моих родаков. Поедем на концерт от меня.

Инга любила наводить марафет на моём лице, правда, с таким макияжем я обычно боялась выходить на улицу, но в субботу дала подруге добро на любые эксперименты. В конце концов, я шла на концерт рок-группы, а не в театр. Можно быть яркой. Но, похоже, Инга вымазала меня всеми цветами неоновых теней, а ещё выпрямила мне волосы и щедро обсыпала блёстками, но осталась довольна своей работой.

А я чуть в обморок не упала перед зеркалом. Там на меня смотрела и не я вовсе. Кричаще-неоновый макияж сделал меня девочкой из мира фантастики, киберпанка.

— Нравится?! — смотрела на меня Инга.

— Ох ты ж... Я себя не узнаю́! Страшно в таком виде на улицу выходить. Люди будут шарахаться!

— Волосы ещё в синий покрасить, и вообще станешь инопланетянкой! — улыбалась она.

Инга меня сфотографировала несколько раз и отпустила к Тиму. Я шла к нему с каким-то трепетом внутри, и чем ближе подходила к его дому, тем больше волновалась. Осознавала, как сильно соскучилась. Открыл мне дверь Тим. Стоял с голым торсом и в спортивных трениках. Расплылся в широкой улыбке, схватил за руку и рывком затащил в квартиру, обнял так крепко, что земля ушла из-под ног. Он тоже соскучился.

У него в квартире было шумно. Повсюду слышались голоса его мамы, папы, сестры, они тоже куда-то собирались. На кухне шкворчало, гремела посуда и пахло жареным луком с морковкой. Тим просто утащил меня в свою комнату. Там был Паша в майке-безрукавке, качался на кольцах и периодически переворачивался вниз головой, упирался руками, поднимался и снова переворачивался.

— О, Янка, привет! Зачётный мейк! — Паша смотрел на меня кверху ногами, и его длинная чёлка болталась туда-сюда. Потом он спрыгнул, рукой зачесал волосы наверх и, рассмотрев меня, показал лайк. — Мне нравится!

Я улыбнулась. Хоть Пашу я знала мало, но он одним своим присутствием создавал вокруг себя какой-то движ.

На диване у Тима лежала спортивная сумка, рюкзак и куча разбросанных вещей.

— Я так ничего не успею! Пусть всё стирается, — засуетился Тим и начал сгребать футболки, носки, толстовки с дивана, и кучей унёс их из комнаты.

Паша подошёл к укороченному козлу с перекладинами и крепко схватившись за них, медленно поднимался, пока не оказался кверху ногами, держась за поручни, а потом опустился, всё так же упираясь руками, и начал махать ногами, перехватываясь руками.

Я скромно села на компьютерное кресло и наблюдала за Пашей. Такой он был сильный, крепкие руки, широкие плечи, бицепсы, трапециевидные мышцы напрягались при каждом движении. Паша, должно быть пользуется популярностью у девчонок в своей школе. Он был явно крупнее и сильнее Тима. То, что вытворял Паша, выглядело мощно. Я снова поймала себя на мысли, что мне нравится разглядывать спортивных парней, особенно Тима, который бегал туда-сюда перед носом раздетый. Чем невероятно смущал меня, и мой взгляд то и дело цеплялся за его голый торс.