Весна безумия

Когда Тим вернулся в комнату, остановился и следил за Пашиными движениями, потом Паша так же поднял ноги кверху, держась руками, и спрыгнул по дуге, но оступился и чуть не упал.

— Паштет, делай ты соскок с одной руки или с поворотом! — критиковал его Тим и придержал, чтобы тот не завалился, нахмурился. — Давай я тебя подстрахую, чтобы ты мне тут ничего не разнёс.

Тим стал рядом, а Паша кивнул и вновь опёрся руками, поднял ноги, одной рукой зацепился за поручень, другую держал на коне, и когда спрыгивал, Тим его чуть придержал, завернул от себя, и Паша твёрдо приземлился на пол и раскрыл руки в стороны.

— Во, сейчас отлично! — одобрил Тим, держа Пашу за талию.

— Джек, а ты точно меня не отпустишь?! — вдруг пропищал Паша, имитируя женский голос, он не опустил руки, и, коверкая слова, запел. — Вил фар, верева ю ар!

Я сначала не поняла, почему Паша назвал Тима Джеком, но когда они стояли, как герои фильма “Титаник”, и Паша запел, тоже расхохоталась.

— Давай заснимем! — заулыбался Паша, разблокировал свой айфон, бросил его мне. — Ян, хватай!

Нашёл, кому бросать — телефон пролетел между моих рук, но Паша не расстроился:

— Стань сюда.

— Дай хоть майку одену, — усмехнулся Тим и полез в шкаф.

— Без майки Тимоха выглядит лучше, да, Ян? — посмотрел на меня Паша и подмигнул, включая камеру в моих руках.

А я краснела, наверное, как переспевший помидор, потому что Паша был прав. Я так и пялилась на голый торс Тима, уже не знала, куда глаза деть, а Паша ещё и издевался. Но Тим уже надел футболку, улыбнулся мне.

Они забрались на коня, стали как в культовом фильме. Снять в итоге мне удалось их только с третьего раза: как только Паша начинал петь, Тим начинал ржать, и Паша ворчал на него, всё приходилось переснимать. Затем Тим ловко спрыгнул через сальто. Бедные его соседи снизу.

И к нам тут же заглянула сестра Тима:

— Кто у вас тут падает? Все живы? — А потом заметила меня и улыбнулась, посмотрела на Тима. — Тимош, а что ты меня не знакомишь? Та самая?!

Он лишь хмыкнул и смущённо опустил глаза.

Лика подошла, рассматривала меня. Хоть она и была единоутробной сестрой Тима, но глаза у них были одинаковые. Она была ростом с Тима, каштановые волосы собраны в растрёпанный пучок, хрупкая и худенькая. Она казалась младше своих лет. Я бы вообще не дала ей больше двадцати.

— Я Лика, а ты, видимо, Яна?

Я кивнула. Она заговорщицки заговорила:

— Пойдём от них на кухню, спокойно посидим, поболтаем, а то они тебя сокрушат.

— Лик, Лик... — подскочил к ней Паша. — А есть у вас что-нибудь похавать?

— Борщ варю, но могу тебе бутер сделать, будешь? Ян, а ты не голодная? — посмотрела она на меня.

Я покачала головой, хотя от чая не отказалась бы.

— Буду, буду, у тебя я буду всё! Покорми меня, — Паша приблизился к Лике и сложил руки, как послушный дрессированный пёс, выпрашивающий еду. Она рассмеялась.

— Можно, я тут останусь? — мне так не хотелось уходить от Тима.

29.2

Когда Лика с Пашей вышли из комнаты, вдруг резко стало так тихо и спокойно. Тим подошёл ко мне, сжал мои ладони в своих, улыбался, разглядывал меня.

— Я с Паштетом вообще не могу собраться. Ты такая... другая, с этим мейком.

— Это Инга оторвалась на мне. Перебор?!

Похоже, я соскучилась больше, чем предполагала. Смотрела в глаза Тима, на его улыбку, и не могла насмотреться, чувствовала, что таю от приятного внутреннего трепета, от нежной радости, что он рядом.

— Не! Мне нравится! Ты всё равно это ты, как бы тебя ни раскрасили, — и Тим меня поцеловал.

А вот по его поцелуям, как оказалось, я скучала больше всего. Просто прильнула к нему и не могла оторваться, как и он. А со мной Тим точно никогда не соберётся.

— Кхм... — раздалось за спиной. Я дёрнулась, это был Паша. — Лика вас просила позвать. Хоть чаю попьём.

— Мне ещё в душ надо, — у Тима с лица не сходила улыбка.

У меня жгло огнём щёки, горели уши, и сердце предательски уходило в тахикардию. Улыбку тоже держать оказалось очень сложно, мы так и переглядывались с Тимом, улыбались, словно заговорщики. Когда я вышла из комнаты, то столкнулась с отцом Тима. Подтянутый невысокий мужчина в белой рубашке проходил мимо и застёгивал на руке часы. Тим перенял очень много черт от отца, но каких-то едва уловимых. У отца Тима было строгое лицо, он остановился, нахмурился и уставился на меня:

— Здравствуйте, — улыбнулась я.

— Здравствуйте, — мужчина не улыбнулся. Глаза его были проницательны.

Тим приобнял меня за плечи:

— Это Яна, моя девушка.