Весна безумия

Тим вздохнул и протяжно шумно выдохнул. А потом уже, стараясь сохранять спокойный тон, заговорил, но по его напряжённым рукам чувствовалась, что он еле сдерживается и очень злится.

— Пап, останови нам здесь, дальше мы сами!

— Куда?! Тут трасса! До Москвы доедем, а там пойдёте куда нужно.

Я вновь посмотрела на Тима и переживала за него, сейчас он выглядел таким несчастным. Нас связывал лишь замок из рук, и я осторожно гладила его ладонь большим пальцем, остальные были в крепких тисках Тима. Тим почувствовал мои прикосновения, глянул на меня и улыбнулся. А потом откинулся на спину и заговорил так же с улыбкой:

— Я вот тоже думаю волосы в белый выкрасить! Прикольно будет. Будем с Пашей, как два брата.

— Тимош, ты чего?! Зачем тебе это нужно? — обернулась к нам Лариса Александровна.

— Не вздумай! — грозно заявил отец Тима.

— А что такого?! Для прикола. Ещё татуху хочу набить, — всё с той же невинной улыбочкой говорил Тим. Он явно провоцировал отца, мстил ему за претензии.

У мамы Тима округлились глаза, она была серьёзной и покачала головой:

— Тимофей, не надо, пожалуйста, татуировок!

— Я тебе морду лучше набью вместо тату! — Тим своего добился, и Виктор Валентинович вышел из себя.

— На бицухе будет нормально смотреться, давно хотел.
Тим улыбался мне лукавой улыбкой, но его напряжённая ладонь меня не обманывала — внутри у него было всё то же напряжение.

А от повышенного тона Виктора Валерьевича мне хотелось выпрыгнуть из машины.

— Если ты это сделаешь, я тебе вообще уважать перестану! — отец Тима был зол.

— Как будто до этого ты меня уважал?! — с вызовом добавил Тим.

— Ты каким тоном разговариваешь?! — если бы Виктор Валентинович не был за рулём, он, наверное, убил бы Тима. — Ты сначала чего-то добейся, а потом права качай!

— А ты сначала перестань меня унижать при Яне! Чего хотел, я уже добился! Уж побольше твоего в свои годы!

— Витя! Тимофей! Прекратите! — пыталась их утихомирить Лариса Александровна.

Если у них постоянно такие тёрки с отцом, как Тим ещё из дома не сбежал. Мне было страшно. Виктор Валентинович очень грубо говорил с Тимом, а тот, если сначала оправдывался и ворчал, то теперь тоже стал грубить и провоцировать отца.

— Потявкай мне тут ещё! — не унимался Виктор Валентинович.

— Витя, хватит! Обсудите эти вопросы дома! Не надо сейчас портить друг другу настроение! — Лариса Александровна вновь повернулась к нам с переднего сидения, посмотрела на Тима, потом на меня с какой-то снисходительной грустью, и спросила, видимо, чтобы увести разговор в другую степь. — Яна, а ты думала, куда будешь поступать?

— Я бы хотела в мед, учиться на генетика, но если не пройду по баллам, то пойду на биологический. Всё зависит от баллов, — поджала губы. — Или от конференции.

— Как интересно! А что за конференция?

— Для победителей региональных олимпиад, где можно защитить свой проект, и кто им больше всего понравится, могут пригласить в ВУЗ без экзаменов, типа зачислить автоматом.

— И ты, я так понимаю, поедешь на эту конференцию? А что за работы вы там защищаете?

— Разные. В том году защищала проект по ботанике, мы розы с пионами пытались скрестить, и оценивали аромат, что больше повлияет: переопыление цветов или прививка. В этом году про донорство костного мозга буду рассказывать, про генетических близнецов.

Лариса Александровна так заинтересовалась моими темами, что засы́пала меня вопросами и по проектам, и по нашему ботаническому кванториуму, даже Виктор Валерьевич притих и слушал. А Тим заметно расслабился, и мне от этого стало спокойнее.

Под конец пути Лариса Александровна вдруг спохватилась:

— Ключи забыла от Ликиной квартиры, придётся домой возвращаться.

Тим вытащил из внутреннего кармана куртки и молча отдал матери.

Высадили они нас у станции метро, и мы пошли в подземку.

— Теперь понимаешь, почему я так шифруюсь со всей этой темой с ТикТоком?!

— Из-за отца. Он не примет?

Тим кивнул.

— Его любимые фразы: «Мне стыдно за тебя» и «Я тебя не уважаю после этого». Поэтому я обязан оправдывать его непомерные амбиции. И он ни разу не заметил ни одного моего достижения. Любое призовое место, кроме первого — для него проигрыш. Не принимает моих друзей, мои увлечения, считает, что это всё меня отвлекает. Учёба и победы — это всё, чем я должен жить, — Тим нахмурился и тяжело вздохнул. — А ещё они с отцом Ковалёва дружат, и им будто помериться больше нечем, кроме как нашими достижениями. А потыкать меня мордой в мои оценки после их застолий — любимое занятие отца. Только вот директриса наша — крёстная Ковалёва, и отец его в совете директоров всей этой стройки и ЖК, и гимназии. Только я тебе этого не говорил! — Тим внимательно посмотрел на меня. Я кивнула. — Многие догадываются, почему Ковалёв — отличник, но не хочу, чтобы эта инфа от меня просочилась.

Я крепче сжала ладонь Тима, совершенно не представляя, как жить под таким давлением. Теперь стало понятно, почему Тим напрягался при любом упоминании Ковалёва.

— Тим, это жесть!