Весна безумия

— Я уже привык, почти не реагирую, — он хмыкнул. — Но сегодня выбесил. Я думал, он хоть при тебе не будет меня байтить, но нет, даже по Паштету прошёлся. Если Паштет и Лика замутят, вот это отца бомбанёт! — Тим улыбнулся.

— А ты правда хочешь перекрасить волосы и набить тату или отца решил позлить?

— Волосы красить и не собирался, а вот про тату пока не решил, что я хочу больше: татуху или побесить отца.

— Тим, может, тебе помощь нужна с учёбой, с ЕГЭ?

— Ага, у тебя я ещё не списывал?! — усмехнулся Тим. — Не надо! Пока есть ГДЗ, прорвёмся. Я вообще не парюсь из-за оценок. ЕГЭ, конечно, приходится иногда брутфорсить. Мы с Пашей купили по курсу на онлайн-платформе, можно прям в телефоне решать, на сборах вот решали. Паштет к репетитору по русскому пошёл, по воскресеньям ходит. Сдадим мы всё.

— А почему ты отцу это не рассказал? — удивилась я.

— Я и сказал, что всё будет у нас нормально. Но его «нормально» сильно отличается от моего. У меня отец тоже был по молодости спортсменом по лёгкой атлетике. И ему не хватило каких-то десятых балла, чтобы попасть в сборную и поехать на Олимпиаду. И он от меня ждёт постоянных побед, на лёгкую атлетику в три года притащил и водил меня туда за шкирку. Хорошо, что потом родакам стало понятно, что это не моё, и меня сдали на гимнастику. Я и сам раньше думал, что победы — самое главное. Но два года назад руку вывихнул и ходил в гипсе, и мне так плохо без тренировок было, что, думал, сдохну. Просто, когда спорт — это и есть ты, если его отнять, то ничего от тебя не останется. Я когда эту тему осознал, то понял, что не хочу отдавать всю жизнь на сто процентов спорту, хочется, чтобы было что-то ещё. Да просто жить свободно иногда хочется, как нормальный человек, но отец этого не понимает.

Тим помолчал, потом хмыкнул и заговорил тише, словно рассказывал тайну:

— Я вот так себе рисовал мысленно путь: КМС, МС, сборная России, Олимпиада. И вот представил себя на пьедестале, что выиграл я это золото, что я тогда почувствую. И знаешь, что я почувствовал?! Свободу! Что отец от меня, наконец, отстанет, и как-то мой путь в голове сразу развалился, оказалось, что это не мой путь. Это отец навязал мне свои нереализованные амбиции.

— А если это не твой путь, почему ты до сих пор не бросил?

Тим заулыбался:

— Потому что мой путь в преодолении себя. Мне нравится чувствовать себя сильным, что я могу что-то крутое. Мне нравится чувствовать рост над собой, от этого я кайфую, хотя сейчас всё равно спорт уже как зависимость. Я без тренировок умираю, — Тим помолчал. — Паштету как-то говорил, что мы с ним в ТикТоке для Федерации спорта сделали больше, чем они все вместе взятые. Потому что на нас смотрят, вдохновляются и идут заниматься, кто воркаутит на турнике, а кто-то и в секцию запишется.

— Тим, какой ты же крутой!

Я вдруг посмотрела на Тима другими глазами. Он так по-взрослому рассуждал, взвешенно, глубоко. Когда спорил с отцом в машине, напоминал капризного ребёнка, но после того как он поделился своими мыслями, ценностями, резко вырос в моих глазах.

— Отец никогда не будет доволен мной. Так что, если бы мы жили в твоём мире, где можно было выбирать настройки детей, отец бы точно выбрал другого сына.

— Кстати, я увлеклась этой темой после одного древнего фильма. Называется “Гаттака”, там фишка в том, что родители как раз выбирают характеристики для ребёнка, которые бы подошли его будущей профессии. А потом родился мальчик, обычный, которому родители не успели накрутить настроек. Он родился хилым, но очень хотел полететь в космос, и подделывал свои генетические данные, но в итоге всё-таки полетел. И ты мне сейчас очень напоминаешь героя того фильма… — улыбнулась я.

— Тем, что такой же обычный или тем, что хилый? — Тим поднялся и подал мне руку. Это была наша станция.

— Нет. Тем, что добиваешься своего, наперекор генетике!

Глава 31. Концерт

Никогда не любила толпы, но такая толпа, которая нас встретила на стадионе, где должен был быть концерт, вселила просто панический ужас, тут же захотелось сбежать. Меня успокаивал только Тим, он крепко держал меня за руку, обнимал.

Я впервые была на концерте, и такой масштаб меня пугал. Билеты у нас были в фан-зону, почти перед самой сценой, но мы не полезли ни в середину, ни к самой сцене, расположились чуть в стороне от эпицентра. Меня даже немного потряхивало то ли от страха, то ли от волнения.

Народ стягивался и стягивался, не знаю, сколько тысяч человек собрал концерт, но стадион был занят весь, а в фан-зоне всё теснились. Тим выглядел расслабленным, улыбался, оглядывался, крепко прижимал меня к себе, чтобы никто не толкнул, но все старались пробиться поближе к сцене, поэтому рядом с нами даже можно было дышать свободно.

Но как только концерт начался, группа вышла на сцену, все мои страхи сменились воодушевлением, в груди затрепетало. А крик, который поднялся кругом, оглушал, заглушал голоса Драгонсов. Я смотрела на Дэна Рейнольдса и не верила своим глазам, что вижу его вживую, слышу его голос. Меня распирало от накрывшей эйфории.