Весна безумия

На первом уроке Тим тоже не появился, и тогда я понемногу начала паниковать, написала ему: «Где ты?» Он молчал и мои сообщения не читал. Литература у нас была в том же крыле, что у физиков история, поэтому мы постоянно сталкивались в коридоре с Ковалёвым. Но сейчас их класс стоял у окон, Инга заметила меня, помахала, но я направилась к Ковалёву:

— Илья, можно с тобой поговорить?!

Его одноклассники заулыбались, а Ковалёв расплылся в улыбке:

— Яночка! Теперь ты за мной охотишься?! Я весь твой!

Сзади подошла Инга, я глянула на неё, поджала губы, она чуть нахмурилась, а я попросила Ковалёва:

— Можем наедине поговорить?

Кто-то из его одноклассников заулюлюкал.

— Наконец-то ты предлагаешь уединиться, — ухмылялся Ковалёв, но отошёл со мной в сторону.

И тогда я заговорила, совершенно не представляя, к чему это приведёт, но меня уже ломало от какой-то безысходности, и единственный человек, до которого я могла хоть как-то достучаться, был Илья.

— Как ты?

— Жить буду.

Илья смотрел мне прямо в глаза, уже не так широко улыбался, хоть на лице и была небольшая ухмылка. Он прекрасно знал, о ком я хочу с ним поговорить.

— Ты же знаешь, что Тима могут отчислить?

Илья прищурился. Я заметила на его скуле синяк, едва заметный, но он всё же был.

— И отчислят! — уверенно заявил он, даже с какими-то самодовольством, будто это его заслуга.

— Ты ведь можешь на это повлиять?

— Могу. Но что я получу взамен?

К гадалке не ходи, можно сразу понять, что он попросит. Мой план провалился, и подкатила ещё большая волна безысходности:

— Блин, Илья! Неужели в тебе нет ни грамма человечности?! У вас же с Тимом отцы дружат, вы же общались в детстве! А ты готов Тиму жизнь испортить? Что тебе это даст?! Всем понятно, что директриса примет твою сторону без всяких аргументов!
Я развернулась уходить, мне нечего было ему больше сказать. Но он вдруг схватил меня за руку, повернул к себе:

— Ян, погоди! Тише! — Илья стал серьёзным, приблизился и приложил палец к губам. — Это тебе всё Тимофей рассказал про отцов и директрису?! Что он ещё тебе сказал?

— Кто бы ни рассказал, об этом многие и так догадываются!

— Слушай, — Илья понизил голос. — Давай поговорим, но без свидетелей. На большой перемене, в сквере, идёт? Раз ты в курсе, что мы родственники, то, так уж и быть, поговорим про твоего Тима.

На помощь Ильи я уже не рассчитывала, но поговорить согласилась.

Сквером мы называли узкую мощёную улицу с лавочками, спрятанными в кустах сирени и черноплодной рябины. Улочка располагалась за воротами на выходе из гимназии, и туда часто бегали курить школьники.

На улице сегодня было по-весеннему солнечно. Илья догнал меня в атриуме по дороге в раздевалку. Из гимназии мы вышли вместе, проплыли мимо курящей компании филологинь, которые резко притихли и проводили нас презрительными взглядами. Мы сели на лавку в конце аллеи. Илья завёл руки назад и подставил лицо солнцу, будто собирался загорать, и вытянул ноги.

— На самом деле я не планировал, чтобы Тимофея отчислили. Мне в принципе пофиг на него, но, с другой стороны, так будет даже лучше, не станет путаться под ногами, — Илья снова снял свою корону и говорил обычно, без позёрства. Может ведь быть нормальным, не красоваться и не выделываться. Он хмыкнул. — Но я и не думал, что он тебе расскажет о степени нашего родства.

— Родства?!

— Наши отцы дружат очень давно и тесно общаются до сих пор, и дядь Витя мой крёстный.

Я во все глаза уставилась на него. Он рассмеялся:

— Значит, Клячик тебе не всё выложил, но про директрису всё-таки растрепал. Да, она двоюродная сестра моего отца. А знаешь, в чем ирония?! — Илья хмыкнул. — Когда гимназию строили, батя предлагал дядь Вите стать директором.

Я так и застыла с широко распахнутыми глазами.

— Это было бы прикольно, суворовское училище курортом бы показалось с таким директором. Дядь Витя спуску никому не даёт, но мужик он отличный!

Илья, наверное, думал, что мне известны эти подробности, и с любопытством поглядывал на меня. Но тогда я тем более не понимала его мотивов. Если отец Тима — крёстный Ильи, то он насолит и своему дяде.

— И ты же понимаешь, что если Тима отчислят, то ты и своему крёстному сделаешь плохо?

Илья сел ровно, призадумался, потом посмотрел на меня.

— Я думаю, там и без моего участия дядь Витя всё разрулит. Так что твоего Тима никто не отчислит.

— Ты же мне сказал в коридоре, что его отчислят! — возмутилась я.

Илья рассмеялся:

— Говорю же, мне пофиг. Заявлять на него я не собираюсь, просто хотел увидеть твою реакцию, посмотреть, на что ты готова пойти ради него. А вообще, терпеть не могу Недомерка, и мы никогда не дружили, — Илья поморщился. — Хотя в детстве, да, отцы так надеялись, что мы будем близки! Но Клячик — грёбаный фанатик. Я вообще не понимаю, как ты можешь с ним общаться! Он же напрочь отбитый на голову спортсмен! Что у вас может быть общего?

— Какой же ты...

Хотелось его ударить в этот момент. Я так переживала за судьбу Тима, а Илья прикалывался. Я нахмурилась и собиралась встать, Ковалёв схватил меня за запястье:

— Ты куда?

— В школу. Скоро перемена кончится.