Весна для репортера

– Как-нибудь потом расскажу… – Она нахмурилась. – Неохота возвращаться к этому. А здесь я потому, что у меня в Киеве мама. У нее неважно со здоровьем, и я решила, что лучше сейчас быть рядом с ней. А тут Хороводский подвернулся со своим вояжем интеллигенции. Вот все и сошлось.

– А как мама сейчас?

Когда болеют близкие, все остальное перестает быть значимым. Теперь мне яснее, отчего Нина прибыла сюда в такой, мягко говоря, экзотической компании.

– Сегодня навещала ее, – она осеклась, – в больнице. Ей не хуже. Это уже хорошо.

– Она серьезно больна?

– Достаточно.

Она улыбнулась немного натянуто. Я почувствовал себя неловко. Стена межу нами еще сохранялась, хотя и ощутимо утончилась.

– Расскажи лучше, как тебя назначили на эфир? Твой отец попросил Кабанова? Заботится от твоей карьере? – Она непринужденно вытянула разговор из той запруды, куда он попал, еще не осознавая, что снова толкает его в болотистость недомолвок.

– Ты что? Они же ненавидят друг друга.

– А я слышала, что они помирились. Меня ввели в заблуждение?

– Нет. Не может быть. Я бы знал. Мне бы отец сказал. А кто сказал?

– Так. Трепались на канале.

– Почему это вообще обсуждалось?

Она что-то не договаривает.

– Я не помню. Просто говорили, что после Крыма многие преодолевают противоречия. И что наш Кабанов мирится со своими старыми врагами чуть ли не каждый день. И о твоем отце упомянули. Без подробностей. Ну, тебе видней. Тебе нравится работать в эфире? – Ее, похоже, задела такая моя настойчивость в расспросах.

– Пока не пойму. Я никогда не стремился к этому. А несколько дней назад Кабанов вызвал меня и заявил, что начальству требуются новые лица. Старым якобы нет доверия. Вот меня и привлекли как это самое лицо.

– Новые лица? Это что-то новое. Извини уж за тавтологию.

– Я мог отказаться, но не отказался. Не знаю даже почему. Наверное, боялся того, что меня сочтут слабаком.

– Правильно сделал, что согласился.

– Почему так считаешь?

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Так хочется, чтоб она была права…

– А когда твоя мама сюда переехала? – Слова уже не приходилось подбирать. Они сами складывались в предложения.

– Она никогда и не покидала Киев. Это я в свое время подалась в Москву в поисках счастья.

– Нашла?

– Раньше думала, что да. Теперь… не имеет значения… – Она чуть заметно покраснела. – Слушай, мы ведь ничего не заказали из еды. Ты что будешь?

– Я бы съел какой-нибудь бифштекс… с кровью. – С ранней юности мной владело заблуждение, что женщинам нравятся мужчины, которые любят мясо. И хоть все давно развеялось, но сейчас интуиция подсказывала мне, что необходимо сделать именно такой заказ.

– А какой-нибудь салат? Не хочешь? – Она держала себя со мной так, будто мы уже стали близкими людьми и это обязывает ее заботиться обо мне.

– Можно. Что посоветуешь?

Взгляд Нины скользнул по меню.

– Я, конечно, не спец в здешней кухне, но меня привлекает название «Голодный стафф».

– Давай.

Я собирался позвать официантку, но Нина опередила меня, не дав и рта открыть. Сделав заказ, она взглянула на меня победоносно, потом подняла бокал и потянулась им ко мне.

– Давай за тебя. Я рада, что мы сегодня ужинаем вместе. – Она произнесла это просто, почти обыденным тоном.

– А уж как я рад! – Ничего не существовало сейчас для меня диковинее этой ее обыденности.

– Я боялась, что ты не придешь. Найдешь какой-нибудь предлог. Еще раз прости меня за вчерашний мерзкий случай, которому я невольно стала виной. Мне до сих пор жутко неудобно.

– Не стоит переживать. Я, в конце концов, тоже был не слишком деликатен, когда потащил тебя танцевать.

– Это, конечно, было что-то. Но ты хорошо танцуешь.

– Ты первая, кто мне об этом говорит. Здесь, кстати, скоро будет живая музыка. Повторим танец?

– Видно будет. – Она улыбнулась.

– Значит, ты родом отсюда, из Киева?

– Да. Это мой родной город.

– Как ты расцениваешь то, что здесь сейчас происходит?

– Не застольный разговор. Но если коротко: тут происходит то, что должно было произойти.

– А по крови ты русская или украинка?

– Украинка.

– И на мове розмовляешь?

– Размовляю. И тебя научу.

– В смысле?

– Не бойся. Я пошутила. Хотя если ты захочешь…

Салат «Голодный стафф» представлял собой горку из кусков бекона, половинок вареных яиц и разных овощей, изрядно сдобренных майонезом.

– Не очень это полезно на ночь глядя. Но сегодня можно… – Она вздохнула и решительно воткнула вилку в яичный белок.

– Почему сегодня можно?

– Сегодня все можно.

Мы принялись за салаты.

– Значит, ты хорошо знаешь Киев?

– Могу экскурсии водить.

– Проведешь для меня?

Нина положила вилку, вытерла губы салфеткой и откинулась чуть назад:

– Ты не слишком торопишься? Экскурсия – дело серьезное. – Ее глаза сейчас словно наполнялись светом откуда-то изнутри. Как на картинах Куинджи.

– Просто хочу узнать город получше.

– Ну, тогда проведу. Слушай, а у тебя какие планы на, скажем так, дальнейший вечер?

– Никаких. – Во мне затеплилась надежда, что ужин не останется просто ужином. – А почему ты спрашиваешь?

– В девять пресс-конференция Хороводского в «Хайятте». Я должна там быть. Неудобно будет не прийти. Составишь компанию?