Весна для репортера

– Какой же ты дурной. – Он устало вздохнул. – Поверь, тебе не нужно задерживаться в Киеве. Если ты еще не понял, тут все сдвинулось с места и никто не может чувствовать себя спокойно. Ты нужнее в Москве. Твоему другу ты сейчас помочь не в состоянии.

Я угрюмо молчал, внутренне соглашаясь с ним. Гене опять кто-то позвонил. Я с надеждой поднял на него глаза, ожидая, что сейчас он чем-то утешит меня.

Судя по его репликам, разговор шел обо мне.

– Сегодня же вечером он улетит, – убеждал кого-то Сидельников. – В этом форс-мажоре кое-что вышло из-под контроля. Наберитесь терпения.

Видно, его собеседник не дослушал оправданий и отсоединился.

– Кто звонил?

– Неважно… – Гена ускорил шаг.

– Но ведь ты говорил обо мне?

– О тебе. – Он вдруг остановился и очень зло продолжил: – Слушай, перестань все время задавать вопросы! Соображай хоть немного сам.

Он ушел вперед, словно меня и не было рядом. Что он себе позволяет? Пусть идет куда хочет! Билет себе взять я и сам могу. Как-нибудь разберусь!

Так мы и шли на расстоянии друг от друга, пока Гена не возвратился ко мне.

– Не обижайся… – Он взял меня за локоть. – У меня в голове все перепуталось. Нервы ни к черту. Это звонили от того человека, который вчера передал тебе материалы. Им не нравится, что ты до сих пор в Киеве.

– Они следят за каждым моим шагом?

– Не в курсе. Мне не докладывают. Ты разве не просек, откуда они?

– Что ты им сказал?

– Что отправлю тебя вечером.

– Ты потому меня так торопишь с отлетом, что им обещал это устроить?

– Не только. Стоп. Чуть не проскочили. Тут за углом «Рошен». Пошли за тортом, сладкоежка.

– Меня мама просила купить. Она нездорова и очень любит сладкое. – Я снова насупился. – И еще она сала просила. Но это необязательно.

– А… Понятно. – Гену что-то насторожило на другой стороне улицы, и теперь он пристально вглядывался в скопление прохожих около офиса с зеленой вывеской Сбербанка.

– Что там такое? – отвлек его я.

– Подозрительное сборище какое-то. Но нас это не касается. Не будем терять времени.

В магазине сладкий запах перебивал все другие. Так раньше пахло на стрелке Москвы-реки, пока не закрыли легендарную фабрику «Красный Октябрь». На витринах и полках красовались разных размеров торты, пирожные, коробки конфет…

– Давай живее, – поторопил меня Гена. – Бери любой. Не прогадаешь. Чего тянуть…

– Вам маленький или побольше? – засуетилась до этого безразличная к нам продавщица.

– А средний есть?

– Нет. Только маленький и большой. – Показалось, она расстроилась, что не может предложить мне то, что я прошу.

И тут я услышал тонкий смех. Геннадий хохотал мелко, тонко, неестественно, как шут.

– Ты что?

– Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас происходит?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что мы сейчас поднимаем бизнес человека, который спонсировал Майдан. Порошенко! Киевский торт! Вот умора…

Я все меньше понимал его. Что тут страшного? Это всего лишь торт. Но настроение покупать его тем не менее пропало.

– Ну и пошли тогда отсюда. – Я невольно подыграл ему.

– Да брось ты. Покупай!.. Я пошутил.

– Ну и шутки у тебя…

Торт я все же приобрел. Большой. Такой, что он еле-еле влез в сумку.

Пока мы были в магазине, обстановка на улице изменилась. Не зря Гене не понравилась толпа! Теперь из нее неслись возмущенные крики, а какой-то человек в расстегнутом пиджаке с крыльца убеждал собравшихся разойтись, что у него не очень-то получалось, поскольку в одно из мгновений ему пришлось пригнуться, а над его головой глухо треснуло стекло от брошенного булыжника. Несчастный, закрывая голову руками, срочно ретировался в помещение. Это вызвало у хулиганов восторг, и они стали скандировать: «Москаляку на гиляку!»

Воздух между тем уже разрезала милицейская сирена.

– Этого еще не хватало! Пошли скорей. Нам уже недалеко… – Гена потянул меня за собой.

* * *

Гена открыл дверь в квартиру своего знакомого своим ключом. Старомодная дверная обивка в некоторых местах прохудилась. В прихожей пахло какой-то синтетикой. Я заметил, что на вешалке не наблюдалось никакой одежды. Пустовал и обувной шкафчик.

– Твой друг, похоже, давно отсутствует? – Я размышлял, куда мне повесить пальто: на крючок или попробовать поискать «плечики».

– Да. Он в заграничной командировке.

– А кто он?

– Дипломат. Как и я. Мы вместе учились в МГИМО. А теперь представляем внешнеполитические ведомства двух разных стран. Отныне враждебных. Вот такие дела.

– Судя по тому, что он доверяет тебе ключи, вы очень большие друзья.

– Да. Можно сказать, самые лучшие. Жаль только, редко видимся. Я так обрадовался, когда получил назначение в Киев. Думал, друг будет рядом, а его вскоре отправили в Буркина-Фасо. Четыре года ему теперь там, бедняге, маяться. Уезжая, он попросил меня иногда заходить сюда, чтоб проверять, все ли в порядке. Раздевайся. Вешалки в шкафу.

Раздевшись, я прошел в ближнюю комнату, дверь в которую была чуть приоткрыта. Просторная гостиная с двумя длинными диванами по стенам и журнальным столиком напоминала комнату отдыха в офисе.

Гена вдруг чертыхнулся и хлопнул себя рукой по лбу.