Весна для репортера

– Черт возьми, надо же было купить чего-то поесть! Не морить же тебя голодом до отлета! Ты располагайся пока. А я мигом все решу. Закрой за мной.

Ну что же. Вполне подходящий момент для осмотра квартиры. При Гене это выглядело не совсем удобно, словно я сую нос в дела его товарища. А сейчас никто ничего не узнает. Я заглянул в спальню, прошелся по коридору, постоял недолго на кухне. Ничего примечательного! Обычная квартира в сталинском доме. Потолки высокие, с лепниной, мебель не новая, но прочная и качественная. Ремонта тут не было давно. На обоях кое-где заметны пятна. В кухне – сиротское отсутствие посуды. Большая кровать в спальне убрана и накрыта пледом. На стене в ее изгловье – темный ковер с безвкусным рисунком. А на полу никаких ковров нет, ровный, нециклеванный паркет.

Хозяин жил тут один или с женщиной? Хотя к чему мне это? Вряд ли мне придется побывать тут когда-нибудь в будущем.

Я вернулся в комнату с диванами, повесил на спинку стула пиджак, сел, вытянул ноги. Часы на стене показывали два часа. Правильные ли они? Похоже, что да. Сейчас я мог бы подлетать к Москве, а возможно, уже бы приземлился. Господи, да что я так спокоен! Совсем мозги у меня набекрень. Мама с бабушкой, и отец, и Лариса до сих пор в полной уверенности, что я возвращусь в срок. Надо срочно сообщить им, что я прилечу позже. А чем это объяснить? Тем, что служебная необходимость вынудила задержаться, и мне поменяли билет на вечер… Чтоб никто не волновался прежде времени. Потом все им растолкую. Да что это я? Ведь об исчезновении Славика сегодня обязательно раструбят по всем каналам. Или уже раструбили. Наверняка не преминут упомянуть и имя его напарника. Факты и обстоятельства атаковали меня без передышки… Стоп! Спокойно… Паниковать нельзя. Мой мобильник – не тайна. Если бы я кому-то понадобился за это время или кто-то сходил бы с ума от неизвестности, меня легко бы нашли. Значит, пока до меня никому нет особого дела.

Я подошел к окну. Внизу белокурый малыш в синей курточке и шапочке-петушке методично стучал лопаткой по земле. На скамейке восседала полная бабуля и громоздких туфлях. Я почему-то вспомнил себя в детстве…

В те давние годы меня терзала одна неприятность: почему отец и мать никогда не гуляют со мной вместе. Да, они оба работают, и то, что я в будние дни оставался на попечение няни Светы, большегрудой деревенской женщины, очень заботливой и пахнущей молочной теплотой, меня особо не задевало. Но почему в выходные отец всегда торчит со мной во дворе один? Это беспокоило и не укладывалось в голове. Когда я спрашивал, отчего мама никогда не гуляет с нами, отец объяснял мне, что у нее слишком много хлопот по дому. Мать и отец вообще не очень много бывали вместе. По вечерам мы частенько играли в «Эрудит», игру, где на доске надо было выставлять буквы так, чтобы на тебе не кончилось слово. Я обожал эти часы в столовой, под мягко светящим, желтым со свисающей бахромой абажуром, в нашей квартире на Юго-Западе. Это одно из самых ярких моих детских воспоминаний. Лет с пяти у меня во дворе уже водилось много друзей, и скудность детской площадки, где кроме покосившейся горки, песочницы и пары качелей ничего не было, не мешало нам выдумывать головокружительные развлечения. Когда в 91-м году рухнула страна, осколки той аварии долетели и до нашего двора. В нем то и дело теперь собирались компании какой-то гопоты, оставлявшей на детской после себя горы окурков и пустых бутылок. Няня Света больше не приезжала. Я вырос и мог спокойно оставаться дома один. В 1998 году на краю этой самой песочницы я нашел рыдающую Наташу Клюеву, свою детскую любовь. Теперь я влюблен в ее младшую троюродную сестру. Интересно, они много общались в детстве? Наташа, живущая в Москве, и Нина, живущая в Киеве. Вряд ли. Разница в возрасте слишком уж велика. Что привлекло Наташу в Федоре Демине? Его деньги? Он ее содержит? А что бросило его к ней? Как она сейчас выглядит? Ладно. Хватит думать неизвестно о чем. Главное, я счастлив с Ниной. Остальное, конечно, запутано. И совершенно не ясно, что делать с Ларисой и нашим с ней общим миром. Поскорее бы хоть какая-нибудь ясность наступила в судьбе Славика. Как я хочу, чтобы он был жив…

Я встал, взял лежавший около телевизора пульт и нажал зеленую кнопку. Программы были не настроены, почти на всех каналах помехи бегали туда-сюда по экрану. Более-менее отчетливо транслировался сигнал CNN. На экране возникали на разном фоне лица новых украинских политиков, без конца вещавших о борьбе с сепаратистами на Юго-Востоке и о желании победить сепаратизм на корню. Все одно и то же. Я уже собирался выключить телеящик и попробовать войти в Интернет через телефон, как в кадре появилась физиономия Славика. Бородатая и жизнерадостная. Так. Новость уже состряпали. Оперативно…