Весна для репортера

Когда я понял, что они идут за мной, я решил ни в коем случае не оборачиваться и не ускорять шага. Пусть не надеются, что я их испугался. Потом я ощутил даже не удар, а сильный толчок в затылок, после чего земля развернулась ко мне под углом девяносто градусов и я провалился в темноту…

* * *

Очнулся я с зудящим вопросом, отчего так неудобна моя кровать, почему так болит голова и так жестко животу. Боль прокалывала иголками весь мозг… Я открыл глаза и увидел перед собой стенку мусорного бака… Это так поразило меня, что я вскочил на ноги, но не удержался и присел на колени. На мне были только рубашка и брюки. Как я попал сюда? Сквозь мучения я припоминал, что со мной приключилось. Картина складывалась как пазл. Каждый фрагмент вставал на место, травмируя меня. И ни один не радовал. По всей вероятности, меня избили и ограбили. В пальто оставались деньги и документы. Их, само собой, украли. Вместе с пальто. И с пиджаком. Я ощупал карманы брюк и с удивлением обнаружил, что мобильник на месте. И он тут же он зазвонил. Лариса! Нет уж. Только не она! Я принялся ощупывать себя, но никаких повреждений или кровоподтеков не находил. Почему тогда такая боль?

Меня чем-то ударили сзади по голове.

Мне надо в больницу.

Изнутри волнами накатывала тошнота. Я попробовал унять ее, задышав как можно глубже, но ничего не вышло. Потоки белой слизи с хрипами вышли из меня. В больницу не примут без паспорта.

Куда мне идти? У меня нет денег даже на метро. Все было в пальто. Попросить контролера пропустить бесплатно?

Боль не утихала. Голову хотелось оторвать от туловища и выбросить подальше.

Нина не пишет мне. Значит, у нее есть на это причины. Возможно, ее маме стало хуже. Или дела украинско-хороводские закрутили.

Телефон, слава богу, им не понадобился. Удовлетворились деньгами, пальто и пиджаком? Пиджак жалко. Очень удобный был. А паспорт мой им зачем? А я ведь опознаю их, если что.

Я все еще сидел на асфальте. Необходимо собраться и попробовать встать. Со второй попытки у меня получилось. Голову я поднял в последний момент. Дождался, пока головокружение кончилось и мир встал на место. Вокруг никого. На помощь звать бесполезно. Нападавшие позаботились о том, чтобы оттащить меня в самый дальний угол двора. К помойке. Вот скоты! Обязательно найду их рано или поздно…

Я стал различать запахи. Вернее, один запах. Кисло-тухлый дух помойки. Как же холодно! Я, не вполне соображая зачем, взял мобильник и начал перелистывать список контактов.

На фамилии Васькин мой палец замер. А что, если позвонить ему и попросить приехать за мной? Мы просидели рядом на канале немало времени. Часто подменяли друг друга. Хотя бы из любопытства он не откажется. Это спасительный ход? Или удар по голове сказывается и я горожу ерунду? Попытка не пытка. Васькину я не делал ничего плохого. И он мне. Это почва для взаимовыручки или нет? Перевесит ли это ложь, которую транслируют сегодня обо мне все кому не лень? Сейчас узнаем.

– Привет.

Пауза длилась секунд десять. Очень долгие десять секунд. В трубке слышался какой-то шум, голоса. Судя по всему, телевизор работал на большой громкости.

– Привет. Ты где?

– Я около мусорного бака в Перове. Меня избили и ограбили. Мне нужна твоя помощь. – Я выпалил все это разом. Без пауз.

– Господи! А чем я тебе помогу? Звони в полицию. Ты сильно пострадал?

– Мне надо, чтоб кто-то забрал меня отсюда. У меня нет ни денег, ни документов.

– Господи, как же это произошло?

– Хулиганы. В полицию мне сейчас нельзя. Сам понимаешь почему.

– Хорошо. Называй адрес. Сейчас мы приедем за тобой.

– Кто это мы?

– Я и Крис. Ты не против?

– Нет, конечно.

Я, конечно, обозвал ее сегодня «сукой», но уже ничего не поделаешь. Буду надеяться, что она, как и Васькин, войдет в мое положение.

– Жди. Мы быстро. Крис на машине.

Ну вот. Первая хорошая новость за сегодня. Васькин подтвердил, что нормальный парень. Не стал изводить меня вопросами, сочинять отговорки, давать рекомендации. У них с Кристиной, видимо, роман. Не видимо, а точно. Чего они тогда в такое время вместе?..

Заморосил мелкий, неприятно-нервный дождик. Я выбрался из двора и занял позицию так, чтобы иметь хороший обзор, а самому оставаться не на виду и не под дождем. Благо тут есть козырек в торце дома над входом в какой-то подвал или подсобку.

Опять звонила Лариса. Наверное, в панике. Поделом ей.

От дождя и холода никуда не скрыться. Как и от себя, брошенного, избитого, жалкого, потерянного.

Я дрожал все сильнее. Откуда они едут? Николай живет, по-моему, где-то в Измайлове. Кристина – где-то неподалеку. Я вспомнил, как Коля, увидев ее, просил подбросить его. Они скрывали тогда от меня свои отношения? Зачем? Это их дело, в конце концов.

Измайлово – недалеко.

Тошнота опять подкрадывалась, и я судорожно глотал слюну. Перед глазами все плыло.

Вокруг меня высились блочные многоглазые дома, мимо проезжали безразличные ко всему автомобили, мертвенно-желтые фонари подсвечивали то, что не стоило света. Между домами зияли мрачноватые провалы, выглядевшие воротами в пустоту.

Затренькал телефон. Это Васькин.

– Нам осталось чуть-чуть. Как ты?