Весна для репортера

Когда мы пробовали суши, Нина попросила меня рассказать, что же все-таки произошло со мной за эти два дня без нее.

За время моих откровений у нее несколько раз звонил телефон, но она каждый раз сбрасывала звонок. Умолчал я только о том, что снова собираюсь Киев. Не имел права выдавать тайну, связанную с другими людьми. Что-то надо придумать по поводу того, куда я вечером уеду.

– И что ты намерен предпринять? Этот бред не может продолжаться бесконечно. – Она ловко зажала палочками ролл и окунула его в малюсенькую мисочку с коричневым соусом.

– Честно говоря, не знаю. Любить тебя… Больше ничего в голову не приходит…

– Тебя выгонят с канала, если ты не оправдаешься. Может, мне позвонить кому-нибудь, чтоб тебя взяли куда-нибудь? Без работы плохо.

– Нет. Не надо. Я решу все сам. Надо только во всем разобраться. А ты что планируешь? Мы, кажется, оба с тобой в перспективе безработные.

– Мне предложили работу на украинском канале ТСН.

– На ТСН? Это же канал Коломойского. Разве не так?

– Так.

– Надеюсь, ты отказалась? Он же ненавидит Россию. И вообще…

– Он не ненавидит Россию. Это сложнее. И я не отказалась.

Мне стало дурно.

– Милый. Не переживай. Понимаешь, я украинка. Я должна быть со своим народом. Там… Нельзя позволить его оболванить. У меня будет возможность хоть что-то сделать, что-то изменить.

– Да кто же тебе даст?!

Как отговорить ее? Боже! Какой я идиот, ведь она запросто может выдать украм информацию о том, что вместо Головченко арестован другой человек. Да и многое другое.

– Ты боишься, что через меня произойдет утечка? Зря! Я люблю тебя и не сделаю тебе плохо. Хоть я и ненавижу таких, как Головченко. Янукович и его приспешники изнасиловали весь народ. Я верю, что когда-нибудь в России это поймут. Янукович никогда не был другом России. Он – бандит. Ну, в общем, не будем об этом. – Она задорно улыбнулась. – Главное – это наша любовь и наше будущее.

– Извини, а как ты его представляешь?

– Очень просто. Завтра я объявлю мужу, что развожусь с ним и забираю детей в Киев. Он давно к этому готов. Мальчишек я ему не буду запрещать видеть. Пусть сам решает, сколько ему нужно времени на общение с ними. Жить у меня, слава богу, в Киеве есть где. Да и в Москве.

– Погоди, погоди, ты хочешь, чтоб я переехал в Киев?

– Как тебе будет угодно! У меня контракт на год. Поначалу будешь приезжать ко мне, а я – к тебе. А потом как-нибудь устроится.

– Как у тебя все складно.

– Так оно все и есть. Я столько лет сама усложняла свою жизнь. Больше не собираюсь.

– А муж даст развод?

– Думаю, да. Я желаю ему всего лучшего. Все обиды теперь растворились. Надеюсь, он будет счастлив с моей троюродной сестрой. Она, кстати, внешне весьма похожа на меня.

Я чуть было не сказал «я знаю». Когда-нибудь я обязательно поделюсь с ней своим детским помешательством на ее троюродной сестре Наташе Клюевой. У нас не будет никаких тайн друг от друга…

Каждый раз мы занимались любовью все нежнее, хотя, казалось, нежнее невозможно.

На дорожку мы выпили по чашке прекрасного свежесваренного кофе.

– А с Макаровым ты меня изрядно насмешил. Надо же… В Киеве он извел меня. Собирался тебя уничтожить. А тут… Фонд по сбору средств на твое лечение. Ха-ха!

– Имей в виду, публика, с которой ты собираешься связаться…

– Как и всякая другая. Ни больше, ни меньше.

– Ты мне, кстати, так и не рассказала, что там у тебя на самом деле произошло с крымскими сюжетами?

– А… Тут все банально. Кабанов сам настоял, чтобы я их включила в программу. А потом раздул из этого историю. Да и еще орал на меня так, что стены тряслись.

– Вот гад. А почему? Как думаешь?

– Уже полгода ходили разговоры о том, что акционеры меня назначат на его место. Вот он и решил упредить ситуацию. Но он зря старался. Я сама собиралась уходить. На шоу Рудольфа я не лгала. Мне надоела до смерти моя жизнь. И я мечтала ее изменить. Да и мама хворала все чаще. Рано или поздно все равно пришлось бы перебраться к ней поближе. А теперь у меня есть ты. Так что… Мечты сбываются.

– А Коломойскому тебя Хороводский порекомендовал?

– Да. И я ему очень признательна за это.

Часть пятая

* * *

В Киев мы приехали ближе к вечеру. Довольно долго простояли на границе. Я очень нервничал, как мы пройдем досмотр, но никакого подозрения ни я, ни Дмитрий у пограничников не вызвали. Машины с украинскими номерами проверяли не так пристрастно, как с российскими. У нас, разумеется, были украинские.

Около поворота на Нежин на посту ГАИ выстроилась очередь из русских машин. Как я успел увидеть, от водителей требовали вытащить все из салонов и багажников. Вид у незадачливых автолюбителей, тронувшихся не туда и не в то время, был испуганный и несчастный. Кое-где на обочинах попадались люди с плакатами «Путин оккупант». Можно было подумать, что они ждут, пока Владимир Владимирович проедет мимо них.