Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.

Колмер спросил, как «Советы» используют средства и что может Вашингтон ожидать взамен. Делегация сделала отчет государственному секретарю Бирнсу, а затем совещалась с Трумэном. В беседах с обоими группа Колмера подчеркнула, что необходимо ужесточить «подход к Советской Республике».

Комитет Колмера был готов одобрить американский заем Советскому Союзу при условии, что русские примут на себя определенные обязательства. В частности, СССР должен был сообщить, какая доля производства у него идет на вооружение, а также передать важнейшие данные о советской экономике и дать возможность проверить их точность. Кроме того, Советскому Союзу предписывалось не оказывать помощи в политических целях странам Восточной Европы и отчитаться о содержании торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под контролем Москвы, Кремль должен был гарантировать полную защиту американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты и кинофильмы. Наконец, Соединенным Штатам, с точки зрения Колмера, следовало настаивать на выполнении политических обязательств Москвой на тех же условиях, что и другим правительствам. Это включало вывод советских войск из других стран в соответствии с Потсдамскими соглашениями. Короче говоря, Колмер и его коллеги требовали, чтобы Советский Союз в обмен на американский заем изменил свою систему правления и отказался от своей сферы влияния в Восточной Европе[589].

22 февраля 1946 года советник-посланник посольства США в СССР Джордж Кеннан[590] направил в Вашингтон из Москвы телеграмму № 511, получившую позднее назание «длинной», так как она состояла примерно из 5,5 тысяч слов. Считается, что этот документ послужил американскому руководству теоретическим обоснованием для перехода к открытой конфронтации с СССР.

Кеннан писал, что Сталин не верит в возможность мирного сосуществования с США и что американцам надо отказаться от партнерства с Москвой времен Рузвельта, так как русские понимают и уважают только силу. Он рассуждал о неком «природном экспансионизме» СССР («невротический взгляд Кремля на международные вопросы объясняется традиционным и инстинктивным чувством недостаточной безопасности») и предлагал активно противодействовать распространению коммунизма в мире. Текст телеграммы был направлен всем высшим военачальникам США, а госдепартамент разослал ее во все американские посольства.

В США разворачивался направляемый из Белого дома антикоммунистический психоз. Комитет конгресса по расследованию антиамериканской деятельности начал искать «коммунистов» во всех государственных ведомствах, особенно в госдепартаменте. Быть коммунистом или сочувствующим автоматически означало быть советским агентом. Благодаря преследованиям и увольнениям с работы, «подозреваемых» иногда доводили до самоубийства. В комитете проявил себя будущий президент США Ричард Никсон, получивший за изворотливость и пренебрежение к фактам кличку «Ловкий Дик».

Срежиссированная в Белом доме антикоммунистическая пропаганда не замедлила сказаться на отношении обычных американцев к недавнему союзнику – Советскому Союзу. В августе 1945 года 54 % американцев считали, что Россия будет продолжать сотрудничество с США и после войны, в октябре 1945-го таковых было уже 44 %, а в феврале 1946-го – лишь 35 %[591]. В марте 1946 года советскую внешнюю политику осуждал 71 % американцев и лишь 7 % ее одобряли.

В том же марте 1946-го Черчилль произнес в американском городе Фултоне знаменитую речь, которая считается первым публичным выстрелом холодной войны. Речь была согласована с Трумэном, лично правившим ее текст, хотя формально являлась всего лишь частным мнением бывшего политика, не занимавшего на тот момент никаких официальных должностей.

В этом выступлении Черчилль обвинял Москву в попытке насадить коммунистическую систему в Восточной Европе. Бывший британский премьер сказал: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен «железный занавес». За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София. Все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой. И все они, в той или иной форме, являются объектами не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля».