Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.

В отличие от КПЧ, которая избегала самого термина «социализм», социал-демократы его охотно использовали: «Партия не скрывает, что борется за социалистический строй в этом государстве и что это веление времени, так как весь мир быстро идет к социализму». Однако и здесь ЧСДП допускала оговорку, что социализм в Чехословакии должен быть каким-то самобытным, хотя и не объясняла, что конкретно это означает. Примером для подражания при строительстве социализма ЧСДП считала Советский Союз и… Великобританию.

В целом воззвание ЧСДП производило впечатление нерешительности и двойственности. Партия была за национальные комитеты, но указывала на их ошибки. Органы госбезопасности поддерживались, но с какими-то туманными оговорками. Звучало требование ограничения власти крупного капитала, но отсутствовал механизм такого ограничения. Свою программу в области сельского хозяйства партия считала лучшей, но выражала сожаление, что нельзя ее реализовать (!). Социал-демократы выступали за союз с СССР, но одновременно и за союз с Англией, США и Францией, что было абсолютно нереально в условиях формирующегося биполярного мира.

Партия как бы оказалась между двумя стульями: те, кто действительно был за социализм и обновление, голосовал за КПЧ, а те, кто был против, – за национальных социалистов, словацких демократов и народников. Места для ЧСДП в таком раскладе явно не просматривалось.

Народники в своей кампании подчеркивали христианские ценности, выступали за свободу вероисповедания и были против любой аграрной реформы на селе. В воззвании партии содержался явный резкий выпад против коммунистов: «На этих выборах решается вопрос, будут ли в нашем государстве гражданские свободы или тоталитарное подавление. Будет ли свобода собственности и предпринимательства, будет ли гармоничное сотрудничество между гражданами всех сословий или народ будет искусственно и насильно разделен на классы диктующие и на классы, подверженные диктату»[622].

ЧНП хотела «вырвать с корнем» остатки тоталитарного менталитета в народе, который якобы привили ему нацисты. Партия призывала в своем лице голосовать за «свободу мысли и предпринимательства, за правопорядок и правовую безопасность, за социальную справедливость и христианское братство в народе». Она была против любой дальнейшей национализации, так как считала, что это только осложнит экономическое положение страны. При этом прошедшую национализацию ЧНП как бы нехотя поддерживала, подчеркивая, однако, что капиталиста-эксплутатора не должно сменить государство-эксплуататор. Даже народники были за участие заводских советов в управлении производством.

Лидовцы ставили себе в заслугу заключение союзного договора с СССР в декабре 1943 года (лидер партии Шрамек тогда был главой эмигрантского правительства в Лондоне), который ЧНП считала «залогом… безопасности и спокойного развития на долгое будущее»[623].

Национальные социалисты позиционировали себя как главного соперника коммунистов, как сторонников национального, а не марксистского, чуждого чехословацкому менталитету социализма.

ЧНСП в своем обращении к избирателям «За национальную, социалистическую и демократическую конституцию, за республику Масарика и Бенеша» назвала выборы 1946 года самыми важными для страны за период с 1920 года, так как они определят будущее ЧСР на многие годы.

ЧНСП, так же как и ЧСДП, сделала кардинальную ошибку, «с гордостью» выставив себя в воззвании сторонником домюнхенской республики, которую народ уже отверг де-факто. Намекая на коммунистов, партия провозгласила, что решительно отвергает не только нацистскую, но и всякую другую критику довоенной ЧСР. Избирателей призывали не слушать посулы тех, кто бросает камень в довоенную республику, республику Бенеша и Масарика[624].

Несмотря на заявку на социализм, воззвание партии было даже более антисоциалистическим, чем аналогичный документ ЧНП: «Вместе с Масариком мы отвергаем точку зрения Маркса, что индивидуум не означает ничего, а коллектив – все. Наш социализм – это как раз индивидуализм миллионов, и он не хочет, чтобы была подавлена личность, а наоборот, хочет, чтобы каждая личность развивалась. Демократия отличается от авторитарного режима именно тем, что видит в коллективе живое представительство свободных и радостно подчиняющихся ему людей… Конечно, свобода не может быть произволом личностей, которые попирают права и интересы других личностей, но свобода – это и не произвол некоего коллектива, за вывеской которого, опять же, скрывается эгоистичное господство клики нескольких индивидов»[625].

Одновременно в воззвании провозглашалось, что в Чехословакии уже никогда не будет национальных меньшинств. Партия, так защищавшая свободу личности, требовала, чтобы гражданские права в ЧСР отныне имели только чехи и словаки. Того же самого, как известно, требовала в отношении немцев и НСДАП на всех выборах в рейхстаг.