Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.

Против нагнетания немцами и их подручными в Чехии антисоветского психоза 25 апреля 1943 года решительно выступил по лондонскому радио, обращаясь к соотечественникам, Бенеш: «…только чудом немецкий фронт спасся от полного крушения, и теперь уже на протяжении нескольких месяцев немецкая пропаганда тщетно пытается нагнать всему миру страх перед так называемым большевистским потопом, который якобы накроет всю Европу в случае немецкого военного поражения… Нацистские официальные и неофициальные пропагандисты на протяжении последних недель в своей алармистской кампании на тему, что станет с Европой, если немцы будут разбиты Красной армией, вам усиленно вдалбливают, что если выиграет Советский Союз, то якобы уже не будет Чехословацкой республики, что все затопит большевизм, что все захватит Советский Союз… Скажите каждому, кто вам это говорит, что такие речи являются обычным немецким пропагандистским идиотизмом»[219].

После разрыва дипломатических отношений между СССР и Польшей и англичане, и поляки требовали от Бенеша не заключать с Москвой договора до урегулирования советско-польских отношений.

Но Бенеш решил разыграть против поляков и англичан американскую карту. В январе 1943 года он объявил о своем решении перед Москвой побывать в Вашингтоне и узнать мнение Рузвельта по вопросу чехословацко-советского договора. Англия зависела от военных поставок США и не могла просто проигнорировать мнение Вашингтона.

19 марта 1943 года, чтобы окончательно убедиться в позиции Москвы, Бенеш спросил Богомолова: «Готов ли СССР заключить с нами договор в духе англо-советского договора еще до конца войны и таким образом, чтобы договор четко определял наши отношения после войны? Готов ли СССР подготовить и позже заключить трехсторонний договор между ЧСР, Польшей и Советским Союзом?» 21 апреля Богомолов получил ответ из Москвы: «Нужно, чтобы Вы встретились с Бенешем и со ссылкой на предыдущую беседу с ним, сообщили следующее: 1. Мы готовы обсудить вопрос заключения советско-чехословацкого договора о взаимной помощи, если такой проект будет представлен чехословацкой стороной. 2. Если Бенеш скажет, что его предыдущую беседу с Вами можно считать предложением чехословацкой стороны Советскому Союзу о подписании договора о взаимной помощи, то можете заявить, что советское правительство в принципе согласно с заключением такого договора и готово обсудить конкретные предложения чехословацкой стороны»[220].

Что касается трехстороннего договора (с участием Польши), то и его Москва была в принципе готова обсудить, но не считала этот вопрос актуальным именно в тот момент. Сталин понимал, что эмигрантское правительство Сикорского не признает новые границы СССР, а в этих условиях обсуждение союзного договора с Польшей было лишено всякого смысла.

Бенеш был полностью удовлетворен ответом из Москвы и в начале мая 1943 года отправился в США. Хотя некоторые правые круги в США считали Бенеша чуть ли «большевиком», переговоры с президентом Рузвельтом были очень продуктивными.

13 мая 1943 года Бенеш сообщил Масарику из Вашингтона: «а) В отношении России он (Рузвельт) считает, что России надо доверять и продолжать такое лояльное сотрудничество и после войны в полном объеме. Рузвельт хочет придать этому практическое значение и встретиться со Сталиным и открыто и реалистично обсудить с ним все вопросы. Прошу об этом не говорить. б) Рузвельт реалистично смотрит на советско-польские отношения. В этих отношениях хотя бы прекратилась дальнейшая полемика, однако он очень правильно смотрит на трудности с польской стороны и на форму разрешения польско-советского пограничного спора… в) Я проинформировал президента о наших переговорах с Советами, об их точке зрения на необходимость урегулировать отношения с нами в договорной форме[221] и об их заверениях, что они не намерены вмешиваться в наши внутренние дела, так же как и об их принципиальной готовности договориться с демократической Польшей. Президент принял это к сведению с твердым удовлетворением и признал, что с Россией мы ведем себя правильно…»[222]

Ободренный поддержкой Рузвельта, Бенеш вернулся в Лондон и хотел немедленно выехать в Москву, откуда сообщили, что ждут его уже в июне. Интересно, что Бенеш вообще хотел ехать в СССР прямо из США, но тут опять вмешались англичане, все еще не оставлявшие попыток сорвать заключение советско-чехословацкого договора. Они заявили Бенешу, что путешествовать через Средиземное море небезопасно.

В Лондоне Бенеша снова убеждали не ехать в Москву до урегулирования советско-польских отношений. 4 июля 1943 года Фирлингер писал Бенешу из Москвы: «Лично я думаю, что надо бы обратить внимание англичан на то, что они не будут содействовать нормализации польско-советских отношений, противясь нашему соглашению с СССР»[223].