Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Пока Дубчек размышлял о том, что он скажет в Москве о своих планах, ему позвонил лидер Венгрии Янош Кадар и предложил встретиться в неформальной обстановке. Дубчек был этому звонку рад, так как и сам хотел посоветоваться с Кадаром и польским лидером Гомулкой. Эти два человека также считались реформаторами в социалистическом лагере, но, в отличие от Румынии, Польша и Венгрия были твердыми союзниками СССР по Варшавскому договору.

Встреча Дубчека с Кадаром состоялась в Южной Словакии 20 января 1968 года. Дубчек говорил Кадару, что чехословацкие реформы до сих пор запаздывали и теперь надо наверстывать упущенное, в первую очередь в сфере демократизации общества. Кадар, который, как и Гусак, в начале 50-х подвергся репрессиям, не разделял энтузиазма Дубчека, так как прекрасно помнил события 1956 года на своей родине. Разнузданная критика всего и вся в Венгрии под флагом «десталинизации» тогда как раз не позволила провести серьезную реформу, прежде всего в экономике, и в конечном итоге вылилась в массовые беспорядки и гражданскую войну с тысячами жертв. После ввода советских войск в 1956 году Кадару пришлось начинать все с самого начала и в гораздо более сложной обстановке.

Теперь Кадар (которому было в 1968 году 56 лет) осуществлял реформы так, как позднее это стали делать в КНР, и как это пытался делать Новотный, – сначала Кадар хотел существенно повысить жизненный уровень людей, а уж потом отпускать вожжи в политической сфере.

Тогда Дубчек был уверен, что они с Кадаром расстались друзьями. Однако потом написал в мемуарах, как «с горечью» выяснил, что Кадар информировал Брежнева о своей беседе с ним[509]. Хотя непонятно, чем, собственно, тот провинился – ведь ЧССР, как и Венгрия, была союзником Советского Союза, и сам Дубчек отнюдь не просил Кадара держать содержание их встречи в секрете от Москвы.

В Москву Дубчек прилетел 29 января 1968 года, никто из членов Президиума ЦК КПЧ его не сопровождал. В неформальных переговорах помимо Брежнева участвовало почти все советское политбюро – Подгорный (тогда «человек номер два» в СССР), Косыгин, Суслов (главный идеолог КПСС), Кириленко и Шелест (глава граничащей с ЧССР Украины).

Брежнев спросил Дубчека, какие конкретно реформы он намерен проводить в Чехословакии. Дубчек ответил, что Чехословакия – это развитая страна, и советская модель социализма уже не совсем отвечает ее условиям. Следование ей ведет к напряжению и даже конфликтам в обществе. Поэтому общество требует демократизации, и, по мнению Дубчека, никакой угрозы социализму это не представляет. При этом Дубчек старался избегать самого слова «реформа» и больше говорил об «исправлении ошибок» и «обновлении». В мемуарах Дубчек пишет о «нахмуренных» и «каменных» лицах членов советского политбюро, с которыми якобы было невозможно ни о чем договориться[510]. Он лишь заверил Брежнева, что все, что происходит в Чехословакии, не направлено против интересов СССР и является внутренними проблемами самой страны.

Дубчек, согласно отчету о своей поездке для Президиума ЦК КПЧ, сказал в Москве буквально следующее: «Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что братская дружба и прочный союз с Советским Союзом не подлежат никакому сомнению для любого члена нашей партии. Что касается лично меня, то я даю вам гарантию – и, думаю, вы никогда не сомневались в том, – что на своем новом посту я буду действовать, как и раньше, чтобы содействовать усилиям Центрального комитета нашей партии в целях дальнейшей консолидации нашей братской дружбы и прочного всестороннего сотрудничества между нашими партиями и странами…»[511]

Но Дубчек все-таки признал наличие в ЧССР «экстремистски-либералистических» и националистических элементов и обещал против них бороться[512].

Советские участники переговоров больше слушали, чем говорили. У Брежнева после встречи сохранилось в целом доброжелательное отношение к Дубчеку, хотя советский лидер подметил в нем повышенную нервозность и некоторую несобранность.

После визита в Москву Дубчек избрал следующую тактику: он просто ставил СССР перед фактами, обещал прекратить нападки на него в чехословацких СМИ и при этом не выполнял ни одного из своих обещаний.

После возвращения из Москвы Дубчек 4 февраля опять встретился с Кадаром и опять по инициативе последнего. На этот раз беседы проходили как в Словакии (в Комарно), так и на другом берегу Дуная в венгерском Комароме. Дубчеку льстило внимание ведущего реформатора Варшавского договора. Но Москва, где не хотели повторения венгерских событий 1956 года, явно попросила Кадара повлиять на Дубчека. Венгерский лидер подробно выспрашивал Дубчека о его планах, в Москве сочли объяснения нового чехословацкого лидера слишком общими и туманными.