Весна художника

Ей вспомнился её муж, и в сердце забрался холодок — а вдруг и эту бедняжку её супруг истязает, лишая всего и всех? Что если это не такой счастливый брак, каким он мог показаться окружающим?

Но Бо лишь усмехнулась, и один этот жест заставил Лену засомневаться в правдивости собственных мыслей. Поскольку даже этот саркастический жест был полон нежности, а голос девушки, когда она заговорился, так и звенел от любви:

— Этот индюк с самого нашего знакомства буквально преследовал меня, требуя номер телефона и свидание. Длилось это не одну неделю, и я всерьез размышляла о том, чтобы написать заявление в полицию. Потому что всё это попахивало преследованием. Но, в какой-то момент я одумалась, а позже даже согласилась с ним встретиться. Так и завертелась эта карусель. Потом он практически силой заставил меня к нему переехать, после — изощренными пытками вынудил стать его женой. Но этого ему показалось мало и он, игнорируя мои слова о том, что детей мы заведем не раньше, чем через два года, в обход моего мнения заделал нам сына.

— И…ты его простила? — осторожно уточнила Лена, слегка шокированная таким, пусть и коротким, но красноречивым рассказом.

Бо хохотнула:

— Смеешься?! Конечно простила! Я же люблю его больше жизни! Не поступи он так — кто знает, сколько лет я бы еще нос от него воротила.

— Вы, видимо, весьма, своеобразная пара, — с улыбкой констатировала Волкова.

— Еще какая. Окружающие иной раз с нас вешаются. Ох, — вдруг выдохнула Бо сквозь зубы, судорожно втягивая воздух.

— Что такое? — испугалась Лена.

Блондинка была уже готова звать на помощь, но Оксана лишь покачала головой, улыбаясь и потирая живот:

— Царевич проснулся и решил привлечь к себе внимание. Не любит он, когда говорят не о нем.

Сглотнув, Лена протянула руку и спросила:

— Можно..?

После чего замерла, в ожидании ответа. Она знала, что некоторые мамочки не любят, когда люди вторгаются в их личное пространство и тем более — тянут руки к их животам. Особенно это касалось незнакомых людей. Так что Волкова бы не удивилась, если бы Бо ответила ей отказом — в конце концов, они были знакомы пару часов от силы.

Однако, девушка с улыбкой кивнула:

— Конечно.

После чего взяла руку Лены в свою и, прислушиваясь к своим ощущениям, положила прохладную ладонь на свой живот, скрытый изумрудной тканью платья. Некоторое время ничего не происходило, а потом Волкова ощутила его — толчок. Мягкий, но, судя по тому, как поморщилась Оксана, она считала иначе. Лена почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и поспешила отдернуть руку, чтобы незаметно вытереть глаза.

Точнее, ей казалось, что незаметно.

— Что такое? — с беспокойством спросила Бо, — Тебя что-то расстроило?

Лена покачала головой:

— Нет, всё хорошо. Просто…что-то в глаз попало, наверное.

Оксана хмыкнула, не поверив ни на секунду в правдивость этих слов.

— Конечно. Бревно под названием «чужое материнство» тебе в глаз попало. Слушай, я не имею права лезть и всё такое, но когда-то — до того, как связать свою жизнь с радио и чокнутым музыкантом — я изучала психологию. Так что, кто знает — вдруг смогу дать тебе совет.

Вздохнув, Лена отвернулась, проследив взглядом за Данилой, который с упоением носился по площадке, убегая сразу и от Сабины, и от своей матери. При этом его счастливый визг, казалось, было слышно даже на другом конце турбазы. Однако даже это не мешало Ане спокойно спать в своей коляске. Да, её родителям действительно повезло с малышкой — у неё явно нервы были, как канаты.

— Я всегда, сколько себя помнила, мечтала стать матерью, — призналась Лена в тот момент, когда Бо уже и не надеялась добиться ответа, — Мой без пяти минут бывший муж никогда не любил меня, да и я отвечала ему тем же. Но мне казалось, что если у меня появится малыш — то эта жизнь обретет смысл. У меня будет человечек, которому я смогу дарить свою любовь, и который будет отвечать мне тем же. К тому же, помня отношение моих родителей ко мне, мне хотелось показать им, и всем вокруг, что можно жить иначе — любить своё дитя, а не воспитывать лишь ради достижения каких-то своих целей.

Голос Лены был полон горечи и такой невыносимой утраты, что Бо без труда поняла, каким будет финал этой истории. Она с осторожностью задала один из самых деликатных в своей жизни вопросов:

— Сколько неудачных попыток было?

Сглотнув, Волкова ответила:

— Три.

Оксана судорожно выдохнула, машинально кладя обе руки на живот, словно эти слова могли нанести вред её собственному сыну. Она готовилась услышать, что, максимум, эта девушка пережила одну неудачную беременность, и даже тогда это было бы ужасным испытанием. Но три! Было чудом, что Лена вообще могла говорить об этом.

А она не просто могла — ей это было явно необходимо. Потому что, проверив сон Ани, она продолжила: