Весна научила мечтать

– На все-то у вас есть ответы, – покачал головой мастер.

Теперь Сивина позволила себе улыбку.

– Не на все.

И вновь прямой, в чем-то даже вопрошающий взгляд. Джетмир его не выдержал. Отвел глаза, спешно пытаясь найти другую тему для разговора.

***

Он не позволял себе никаких неприличных намеков, да и приличных тоже. Вообще никаких. Учтивое поведение, дружеская помощь и участие. Но с чего? Кто она для него? Сивина терялась.

Йеннер приходил практически каждый день. Сначала просто наблюдал. Это она позже поняла.

А потом она решилась на шалость: вызвалась с этой экскурсией. Была уверена, что он или сбежит, или, в конце концов, расскажет, зачем сюда ходит. Ни того, ни другого не случилось. Сивина специально принялась нудно говорить об оранжереи и не заметила, как увлеклась сама. А потом поймала заинтересованный взгляд мастера. В его взгляде не было той обычной мужской заинтересованности, которую хоть и редко, но все же ловила в свою сторону Сивина. Она давно привыкла, что внимание в основном обращали на ее сестру. И дело не в том, что Исгельна старше. Да и она уехала к теперь уже мужу…

Вот поэтому Сивина и не знала, что ей делать, как реагировать. Опасности от него она уж точно не ощущала, тем более знала, что Йеннер близкий друг семьи Астари.

Ну а потом привыкла, что он приходит, даже пробует ей помогать. Предложила ему в шутку, а он взял и согласился. И даже будто получал удовольствие от обычного выкапывания лунок, например.

А еще он начал рассказывать. Не только слушал Сивину, но и сам делился разными историями из своей богатой практики. Но неизменно сворачивал все свои разговоры к одному – к ней. И вновь она не понимала зачем.

Когда Сивина ему что-то рассказывала, ей становилось не по себе от его взгляда. Внимательного, изучающего. Не знай она, кто он по специальности, уверилась бы, что мастер – менталист, который безуспешно пытается пробраться в ее голову, мысли. Это-то и пугало и словно будоражило.

Иногда ей казалось, что он просто развлекается за ее счет. Уставший от своей насыщенной жизни, Йеннер нашел себе такое занятие. И то она на него злилась за это, то жалела. Напрямик же спросить не решалась. А намеков он будто бы не понимал или попросту не хотел понимать.

Иногда ей казалось, что он обычный одинокий человек, который цепляется за любой повод, чтобы не погрязнуть в одиночестве.

В общем, в Сивине боролись два чувства: жалость, вызванная романтизацией образа мастера, и злость, на его непонятные игры.

В конце концов, она как-то не выдержала.

– Вы довольно занятой человек, но здесь проводите непозволительно как для себя, так и для меня, большое количество времени. Почему?

Мастер отставил чай и внимательно посмотрел на Сивину. Она уже почти привыкла к такому взгляду, поэтому спокойно встретила его.

– Мне здесь хорошо, – кратко ответил он.

– И это все? – удивилась Сивина.

– Разве этого мало? – Она покачала головой. И вдруг он спохватился, будто только понял что-то. – Простите богов ради! Если я вам навязываюсь, то лучше так и скажите. Если мое общество вам в тягость, то… Я не имею дурных намерений, но если что-то вас смущает, то лучше скажите.

– Мне ваше общество не в тягость.

Ей показалось, будто он ожидал другой ответ.

***

Насладиться дома покоем и тишиной Сивине не дали.

– Зачем Йеннер ходит в оранжерею? – Рун задал вопрос суровым тоном, хмуро сдвинув брови.

Сивина рассмеялась и отложила книгу.

– Ты не поверишь, но я тоже не знаю.

– Вы проводите слишком много времени вместе, – продолжал ее брат.

– Там людное место, поэтому все в рамках приличий.

– Иви!

– Что?

– Между вами что-то есть? Он к тебе пристает? Что у вас там происходит?! – В конце концов, он не сдержался и перешел на крик.

– Ничего такого, за что тебе стоит переживать. – Сивина же себе гневных реплик не позволяла.

– Не стоит, говоришь… – уже спокойнее произнес Рун. – Тебе-то я верю, Иви. А вот ему… Что-то же ему нужно от тебя.

– Он ведет себя прилично, не переживай. – Она похлопала брата по руке.

– Если бы я мог. – Рун вздохнул и приобнял сестру за плечи. Потёрся щекой о ее макушку. – Ты же знаешь, что о нем говорят.

– Не знаю и знать не желаю, – твердо произнесла она и отодвинулась от брата. – Какое мне дело до чужих разговоров? У меня самой есть уши, глаза и немного ума.

– Иви! – Рун ошарашено смотрел на сестру. – Я тебя не узнаю…Ты не знаешь, что он за человек, он же…

– А ты откуда знаешь? – Насмешливо спросила Сивина. – От Ульрики? Помнится, раньше ты о нем отзывался в весьма восторженных тонах. Теперь же…

– Теперь, когда он увивается вокруг моей сестры, я вынужден некоторые его поступки рассматривать иначе.

– Он не увивается.

– Да? А как это еще можно назвать?

– Я не знаю как, но не так точно.

– Видимо, для тебя разговор бессмысленен. Значит, я сам поговорю с Йеннером.

– Это уже не смешно, Рун.

Его губы исказила злая ухмылка.

– А я и не смеюсь, дорогая моя.