Весна победы

Понедельник 26 февраля. Сильный налет на Берлин. Второе попадание в партийную канцелярию.

Воскресенье 4 марта. Глубокие прорывы в Померании. Танки под Кольберг-Шлаве-Дранбург. На Западе только плацдарм.

...Четверг 29 марта. Положение на юго-востоке очень напряженное... Гудериан уволен.

...Понедельник 16 апреля. Большие бои на Одере!

Четверг 19 апреля. День рождения фюрера. Но к сожалению, настроение не праздничное...

Суббота 21 апреля. После обеда начался артиллерийский обстрел Берлина.

Воскресенье 22 апреля. Фюрер остается в Берлине.

Вторник 24 апреля. Генерал Вейдлинг будет назначен комендантом Берлина.

Среда 25 апреля. Геринг исключен из партии. Берлин окружен.

Пятница 27 апреля. Гиммлер и Йодль задерживают подбрасываемые нам дивизии.

Наша имперская канцелярия превращается в развалины.

Союзники требуют от нас безоговорочной капитуляции — это означало бы измену родине!

Воскресенье 29 апреля. Второй раз за день начинается ураганный огонь. В ночь на 29 апреля иностранная пресса сообщала о предложении Гиммлера капитулировать.

Венчание Адольфа Гитлера и Евы Браун.

Фюрер диктует свое политическое и личное завещаний.

Опять ураганный огонь!

30.4.45 года. Адольф Гитлер А Ева Г. (Гитлер) А[46]»

А далее еще одна, последняя, запись Бормана в дневнике:

«Вторник 1 мая. Попытка прорваться из окружения».

Таково краткое содержание записной книжки. Подлинность дневника Бормана не вызывает сомнения, ибо в записях перечисляются все проходившие при нем или с его участием беседы с Гитлером, Геббельсом и другими сановными фашистами, а также номера телефонов Гитлера, Евы Браун, Геринга, Геббельса и других, вплоть до личного, которые тогда были строго засекречены.

Сумел ли Борман вырваться ночью 2 мая из огненного кольца? Где убийца миллионов людей ныне? Этот вопрос, конечно, интересовал не только меня.

Как известно, Бормана не удалось изловить. На Нюрнбергском процессе Международный военный трибунал заочно осудил его как главного военного преступника и приговорил к смертной казни. В мировой печати неоднократно объявлялись сенсационные сообщения о том, что он якобы появлялся с измененным пластической операцией лицом то в одной латиноамериканской стране, то в другой.

Нужно сказать, что я очень внимательно вчитывался в эти сообщения зарубежных газет, и не без некоторого основания. Ведь среди других документов, обнаруженных в имперской канцелярии, была и такая телеграмма: «22 апреля 1945 г. Доктору Хельмуту дон Хуммелю в Оберзальцберг. С предложением передислокации в заокеанские страны юга согласен. Борман». Значит, такой план был у него еще за десять суток до падения третьего рейха и для его осуществления велась подготовка.

Дневник Бормана и русский перевод я отправил через Военный совет 1-го Белорусского фронта в Москву, копию перевода передал советскому журналисту-международнику Л. Безыменскому, который частично опубликовал его в своих трудах.

...В ту первую послевоенную весну мы очень много и напряженно работали, но, нужно сказать, с добрым настроением: изо дня в день восстанавливался Берлин, улучшалось материальное положение жителей, все лучше работали предприятия, ремонтировалась и вступала в строй жилая площадь.

В Берлин часто наведывались и гости из Москвы. Мне запомнилось посещение столицы Германии Маршалом Советского Союза С. М. Буденным. Мы с ним проехали по городу, Семен Михайлович задержался в имперской канцелярии. Неподалеку от выхода из «фюрербункера», притопнув ногой, где был обнаружен труп Гитлера, он сказал:

— Так вот где собака зарыта... — А потом, растягивая слова и поглаживая пышные усы, добавил: — Подумать только: замахивался на весь мир, а кончил на том жалком пятачке... Такая же участь ждет и всех, кто попытается затеять против нас войну. Не иначе. На том стояла и стоит земля советская. Куда им, пигмеям, против нашего народа-богатыря!

Вместе с ним мы побывали и во внутренних помещениях рейхсканцелярии и в «фюрербункере». Увидев на складе личных вещей фюрера маршальский жезл генерал-фельдмаршала Роммеля, штандарт «Адольф Гитлер» и другие вещи, Семен Михайлович порекомендовал отправить их в Москву, что и было сделано. Впоследствии, просматривая киноленту о Параде Победы в Москве, я с большим удовлетворением увидел, как наш красноармеец первым бросил штандарт к подножию Мавзолея В. И. Ленина.

Очень радостно было знать, что среди двухсот воинов, швырявших на землю знамена разгромленных гитлеровских частей, были и представители 5-й ударной армии.

Воины нашей армии гордятся тем, что сводный полк 1-го Белорусского фронта на параде в Москве возглавлял командир 9-го стрелкового корпуса Герой Советского Союза генерал-лейтенант И. П. Рослый. Этой высокой чести его удостоили в знак особых заслуг корпуса при штурме правительственных кварталов Берлина и имперской канцелярии.

Имперской канцелярией в ту пору интересовались многие.