VESNA просила подождать

— Майюша, сладкая моя, слёзки вытирай. И без меня не плачь, послезавтра приеду, и будем вместе выть, я без тебя не смогу. Слышала?

— Да, — опять всхлипы.

— Переночуй у тёть Насти, завтра в школу не иди, а я приеду и со всем разберемся.

Опять всхлип, сдавленное рыдание.

— Хорошо.

— Обнимаю тебя, моя сладкая.

Я завершила звонок и тут же позвонила маме.

По итогу дожидаться маму с папой я не стала, а сразу следующим же утром выехала в деревню.

***

Надо же, окна в морозных узорах. Её больше нет, а окна такие же, красивые ажурные рисунки как в детстве. Я прикоснулась к стеклу, и лед начал плавиться под моими пальцами. Маленький кружочек тепла на холодном стекле. Я расплакалась. Солёные ручьи текли по моим щекам и капали на подоконник.

Позже я и мама сидели на кухне и пили чай.

— Что делать со школой, ума не приложу, — мама вздохнула.

— Мам, надо на семейное обучение уйти, до экзаменов осталось всего ничего. С собой её заберу. Она сама нормально подготовится, да и я помогу.

— Тогда надо срочно искать квартиру.

— Квартиру лучше летом, когда Майя поступит. А я пока договорюсь в общаге, поживем вместе, это всего на несколько месяцев.

Я даже не хотела рассматривать вариант, что моя Пчёла останется жить одна в бабушкином доме или будет мыкаться по соседям. Майя сидела на кровати, подогнув под себя ноги, и молчала. Вид у неё был отстранённый.

— Девочки, надо документы на Шенген подать. Мы ждём вас летом, сразу после экзаменов, хочу, чтобы вы отдохнули как следует. Мы как раз на ферме только освоились, посмотрите, какую красоту мы купили.

Вернулся папа, и мы сменили тему разговора. Очень хотелось покоя, чтобы пережить этот момент, пережить скорбь, но дефицит времени тут же отодвинул слёзы, заставив нас решать бытовые задачи — надо было раздать животных, некоторые вещи, подготовить дом к консервации.

Через два дня мы собирали в чемоданы наше детство — вещи Майи, какие-то милые безделушки и поделки, фотографии.

— Смотри, смотри, — Майя протягивала мне детскую нарисованную открытку к Восьмому марта для бабушки. Слезинки блестели у неё на ресницах. И я, прижимая к груди мой первый сшитый на уроке труда фартук, села к ней рядом на пол, положила голову на плечо и разревелась. Она ласково обняла меня и прижала к себе, и мы сидели посреди комнаты и плакали. А в голове мелькали картинки, как хохочет бабушка над моими строчками и как мы с ней вдвоём на швейной машинке «Подольск» переделываем катастрофу. Тут вся моя жизнь! Мои первые детские воспоминания. Тут я училась ходить, говорить, любить этот мир. Моя первая детская книжка из толстого картона с обслюнявленным погрызенным скруглённым краем с котом на обложке. И моя теплая мягкая бабушка, от которой всегда немножко пахло травой и мятой. Как теперь я буду в жизни без неё? Кому я теперь буду звонить по воскресеньям и мурчать в трубку: «Мяу, мяушки, мяуки!»4. И сразу же в голове мягкий шуршащий бабушкин голос «…Он залез ко мне на руки. Он — пушистый, тёплый кот. Мягкий у него живот…». Вот она жарит калачи, и со школы меня встречает с тарелкой жареных пирожков с капустой. Никогда в жизни я не ела таких пирожков с капустой.

Первая в моей жизни была бабушка. Она была моя хранительница, к которой можно было прибежать и уткнуться в живот, и она обязательно укроет тебя как одеялом своей защитой.

Мне было больно, но, когда я смотрела на мою разбитую горем Майю, я брала себя в руки, обнимала мою девочку и обещала, что всё будет хорошо.

Через неделю папа посадил нас с сестрой на самолет до Москвы, и мы уехали во взрослую жизнь.

11

Головная боль. Именно от пульсации боли в моей голове я пришла в себя. Боль и гадкий металлический привкус во рту, хочется пить. Медленно открываю глаза, и не узнаю пространство. Я не знаю, где нахожусь. Начинаю хоть и с трудом вспоминать события накануне.

Ничего не предвещало беды в тот день. Всё было как обычно. Часто уже позже я анализировала, могла ли я избежать того, что со мной случилось. Нет, не могла. От меня ничего не зависело.

Я возвращалась с бассейна в общежитие, ещё даже не стемнело, на улице были люди.

Всё произошло очень быстро, краем глаза я заметила, как остановилась белая машина, из неё спокойно и не торопясь вышли двое молодых людей. Больше я ничего не помню.

Я сажусь на кровати и оглядываюсь. Шея. Как же больно поворачивать голову. Похоже на гостиничный номер, я одета, видимых повреждений нет. Меня не били, но какое-то воздействие было, голова как не моя, чужая. Слабость и головокружение, хочется опять прилечь. Страх, мерзкий противный холодящий трепет в грудной клетке. Что, чёрт возьми, происходит?