Весна сменяет зиму

– Правильно мыслишь, Чак. Мы всё это быстро сделаем! – с улыбкой на обветренных губах, сказал Катоп.

– Главное, чтобы ни узнал, никто.

– Не узнают, возьмём только своих, человек двадцать, проверенных, кому доверяем. Если у тебя ни кто не согласиться я возьму парней со своей роты, у меня много толковых ребят, есть даже бывшие разведчики, короче, что не боец то профессионал. Пить будешь ещё?

– Что за дрянь ты пьёшь? Мерзкая штука.

– Какая в задницу разница, что это за штука, главное пьянит, не пьянила бы нахер не нужна была бы. – сказал Катоп и запрокинув голову сделал несколько глотков, после чего сморщился и с трудом выдохнул тяжёлый воздух.

– Мне-то оставил алкаш?

Катоп протянул Зиту фляжку и тот опустошил её, после чего тут же прильнул к фляжке с водой, уж больно мерзкий вкус был у той выпивки. Капитаны попрощались друг с другом, пообещав встретиться следующей ночью. Выпивка быстро ударила Чаку в голову и, качаясь, он пошёл в свой барак, еле дойдя до спального места, капитан, словно полный мешок грохнулся на пол и тут же уснул.

На следующее утро Чак занялся поиском желающих принять участие в вылазке. Желающих было не много, в основном из молодых, кто ещё не совсем разбирался в обстановке. Орен узнал о планах друга и в крайне негативно высказался о них. Он назвал Чака дураком, а Катопа придурком пропившего последние мозги. К вечеру за ужином состоялась их беседа. Они сидели у костра вдвоём и уминали из котелков уже остывшую кашу, запивая её протеиновым напитком.

– Ты посмотри, что мы жрём, Орен. Это же больше похоже на блевотину, чем на кашу. Тут нет ни мяса, ни даже его заменителя. А эта бурда? Если бы я не знал, что она хоть немного способна притупить голод, я бы эту мерзость под страхом смерти бы в глотку не запихнул. И в ближайшее время ситуация не поменяется. Повара говорят еды ещё неделю ждать. – сказал Чак и закинул в рот ложку серой, вязкой жижи.

– Это неправильно друг. Мы должны действовать с разрешения командования, а не самовольно. Неужели голод тебе весь мозг парализовал?

– Я тебя не прошу идти со мной. Я нашёл пятерых добровольцев.

– Если ты переживаешь, что я сболтну Марту, не стоит. Я молчать умею.

– Если вылазка будет удачной, то Март и вякнуть не посмеет.

Орен ничего не ответил, а лишь подкинул в костёр пару сырых дровишек. Огонь неохотно объял их, и те зашипели. Чак переживал, что друг не поддержал его, ведь только его мнение было ему важно. Стоял прохладный вечер и снег, словно белые мухи, иногда пролетал пред глазами.

– Ты в эту ночь идёшь с Катопом? – сказал Орен, смотря на красные угли костра.

– Да.

– Береги себя.

– Спасибо.

В тёмную ночь, двадцать человек покинули свой ночлег и побрели к линии фронта. Часовые их пустили, ибо были в доле. К тому же многие знали об этой вылазке, но предпочитали молчать, дабы не спугнуть удачу. Каждому причастному полагалось поощрение, а голодный солдат порой был предан больше сытному обеду, нежели родине и партии.

Зит плёлся по густым зарослям, ноги промокли, и замёрзли, за спиной побрякивал автомат, оттягивая слабые плечи. За последнее время Чак заметно сдал, раньше он был высоким, статным мужчиной, физически развитым и подтянутым, но сейчас все изменилось. Спустя почти полгода войны, Чак сильно похудел, побледнел и стал постоянно мучится, от своих незаживающих ран. Он многое бы сейчас отдал, за то, что бы сходить в отпуск, выспаться, умыться и вдоволь наесться в каком-нибудь столичном кафе. Но мечты были мечтами, они не грели, и не насытиться было ими, оставалось только дразнить свой разум. Теперь Чак готов был рисковать своей жизнью и жизнями подчинённых, ради сытного ужина.

Ночь выдалась холодная, чувствовались зимние морозы, что постепенно опускались на северное полушарие планеты. В этих краях зима была хоть и короткая, но порой удивляла своими кратковременными морозами и снегопадами, что порой сменялись дождями и оттепелями. Иногда порхал снег, Зит смотрел в тёмное, холодное небо, затянутое черно-серыми тучами. Ему ужасно хотелось спать и есть, эти желания напрочь отбивали другие мысли. Только одно воспоминание порой навещало его, точнее персонаж этих воспоминаний – Китти. Он не пересматривал своё отношение к ней, но все-таки, с каким-то теплом и нежностью эта девушка засела в его голове. Зит не был любимчиком девушек, не вписывался он в романтические каноны девичьих грёз, ни внешностью, ни характером. Да и сам капитан не тратил на увлечение времени, ему хватало платной любви и редких встреч с легкомысленными особами. К Китти же он испытывал странный интерес, не любовь, а интерес, любопытство, как порой любопытно узнать о чём то поподробней.

– Чак! – Послышался голос из лесной глуши. – это ты?

– Да я! А кто ещё попрётся в такую стужу в прифронтовой лес?

– Тащи свою задницу сюда! Мы уже все здесь. Лишь тебя с твоими бойцами не хватает. – хрипел прокуренным голосом Катоп.