Весна войны

– Да, нам известно, что ты прибыл из далекой эпохи, которую даже опознать не можем.

– Мое время было, скажем так, несколько отсталым.

– Малогабаритное оружие на химическо-кинетическом принципе работы из твоего времени?

– Вы о пистолете? Оружие с ладонь размером примерно?

– Да.

– Из моего.

– Тогда оно очень отсталое. Хотя идея интересная: при твоем захвате нам бы такое пригодилось. Люди из стратегического резерва едва не убили нескольких наших. Устройство на электромагнитном разгоне очень даже эффективное, а вот пистолет смешон.

– Я вам это и сказал. И оружие – это ерунда, главная проблема в другом. Вы столько меня пытали… Ладно, обследовали. И так и не заметили одной важной детали. Плохо смотрели?

– Что за деталь?

– Вы видели мою биометку. Что можете о ней сказать?

Парочка переглянулась, женщина покачала головой:

– Биометки нет. Только система контролера.

– Правильно, ее нет, потому что в моем времени ничего подобного не существовало. А на что я годен без биометки?

– Система контролера выполняет ее функции.

– Вот в этом вы крупно ошибаетесь. Как вообще меня нашли? Как засекли базу? Давайте я сам на это отвечу: вы перехватили мой сигнал. Точнее, один из многих сигналов. Так?

– Да, – кивнул мужчина. – Впервые мы его засекли в прошлом году, но сперва не заинтересовались. В развалинах нередко происходят вещи, которые трудно идентифицировать. Старая техника отказывается умирать, оживают заброшенные хронохранилища, не сработавшие заряды разного оружия внезапно срабатывают. Сигнал ловили еще несколько раз, но интересоваться им стали, когда он начал повторяться с интервалами в несколько дней. Пеленгуя его местоположение, выяснили, что источник передвигается. Это было интересно, но мы тогда еще не понимали, с чем имеем дело. Иначе бы отправили туда всех. Нас сбили с толку церковники, они как раз начали военную операцию в районе, где перемещался источник сигнала. Мы сочли, что это результат работы их аппаратуры. Они применяют древнюю технику. Настолько древнюю, что вся она на ручном управлении, с ней можно работать без имплантатов.

– Я знаю. Они используют музейные экспонаты.

– Зачем ты спрашивал о перехвате твоего сигнала?

– Я прекрасно знал, что меня засекают по нему. Неужели я бы не перестал его излучать, умей это делать? Но я не контролирую это. Он срабатывает, когда ему вздумается. Это сопровождается дикой болью, я мгновенно вырубаюсь, причем надолго. Сигнал заставляет меня делать разное, что-то вроде приказов отдавая. Искать те же базы, выживших древних – это все сигнал. Не подчиниться невозможно, боль нестерпимая.

Влад врал, подозревая, что датчики, которыми оплели его тело, могут это показать. Уж в распознавании лжи человечество должно было далеко уйти от полиграфов его эпохи. И поэтому он то пытался заставить себя испугаться, то разозлиться, то отчаянно желал оказаться на свободе. После омерзительного в своей сути заточения он легко мог дать фору любому вулкану в том, что касалось извержений со взрывами. Только из него выходила не лава, а эмоции, своего рода помехи, которые, как он надеялся, помогут скрыть крупицы лжи.

Хотя, если откровенно, он очень сильно сомневался в успехе этого наскоро придуманного метода. Ведь он понятия не имел, на каком принципе работает здешний «детектор лжи».

– Я не вижу связи с биометкой, – сказал Угиер.

– Биометка – это то, что позволяет контролировать систему. У меня ее нет. Однажды в развалинах я видел дрона. Его искин давно погиб, но автоматика турели продолжала обстреливать все, что показывалось в прицеле. Я в такой же ситуации. В похожей. Моя система работает без управления.

– Ты хочешь сказать, что испытываешь трудности при работе с системой, и это может помешать установить контроль над комплексом?

– Все гораздо хуже. Если привести меня к терминалу, придется ждать, пока то, что во мне сидит, не активируется. Меня скрутит от боли, но, возможно или даже скорее всего, после того, как я приду в себя, комплекс окажется под контролем.

– Мне кажется, что ты обманываешь.

– Ну, начинайте пытки, под ними я скажу то же самое.

– Мы не хотим причинять тебе вред.

– Не смешите. Я пришел из времен, где знали толк в том, что касается работы с неразговорчивыми людьми. Одни пытают, другие запугивают, третьи ведут задушевные беседы. Чем больше контрастов, тем труднее противостоять давлению. Иные жертвы даже любить своих палачей начинали. Такой вот выверт психики. Так что верите вы мне или нет, а все так и есть. И советую впредь приглашать для бесед со мной кого-нибудь поумнее.

– Вы кого имеете в виду?

– Вас, – ухмыльнулся Влад. – Оглянитесь вокруг. Ни на одном из всех этих приборов нет кнопок. Даже свет в помещении регулируется мысленным усилием через нейроимплантат, который вы называете биометкой. И при этом вы почему-то считаете, что система контролера обязана управляться по-другому, а контролеру биометка вообще не нужна. Как вас вообще допустили к допросу? Вы же ничего не понимаете в подобных вещах и понимать не хотите.

Парочка переглянулась, и женщина невыразительным тоном произнесла:

– С вами поговорят позже.